С помощью математических моделей, очень близких к моделям фишеровского убегания в рамках концепции полового отбора, биологи Натан Бэйли и Аллен Мур показали, что культурные сексуальные предпочтения[278] способны породить обратную связь, которая приводит к эволюционному формированию определенных признаков, считающихся привлекательными, но не имеющих значения для выживания или плодовитости – одним словом, обладающих исключительно эстетической ценностью. Такие сексуальные предпочтения – не просто «прислужники» естественного отбора. Действительно, аналогично генетическим моделям убегания Фишера, Ланде и Киркпатрика, культурное убегание, по всей вероятности, размывает любые связи между красотой и честными индикаторами качества, что приводит к эволюции признаков, иной раз даже неблагоприятных для целей выживания.

Этой культурно-генетической обратной связью можно объяснить возникновение самых разных эстетических особенностей во внешности представителей различных человеческих народностей и этнических групп. По всей вероятности, культурное многообразие людей породило значительную долю нашего внешнего многообразия. И этот эволюционный механизм не имеет никакого отношения к адаптации путем естественного отбора. В действительности человеческая культура только затрудняет эволюцию у нас честных сексуальных сигналов.

Возможность субъективного, эстетического выбора полового партнера у человека полностью противоречит адаптационистским подходам к половому отбору, столь широко распространенным в западной культуре. Я буду считать эту главу достигшей задуманной цели, если мне удалось показать главное: мы не можем автоматически признать, что различия в нашей внешности говорят что-либо о нашей внутренней генетической ценности. Прежде чем сделать заключение о том, что тот или иной декоративный признак является адаптивным, мы должны сначала отбросить нулевую гипотезу «красоты просто так». А если же нам не удастся добыть доказательства ее несостоятельности, мы будем обязаны признать, что человеческая красота тоже случается «просто так».

В греческой мифологии олимпийскими богами правила царственная супружеская пара – Зевс и Гера. Однако брак их не был безоблачным. Зевс вечно сбегал с Олимпа на землю, где соблазнял красивых молодых женщин и обзаводился множеством сыновей и дочерей, а оскорбленная мужней неверностью Гера, естественно, бесновалась от ревности. Поскольку среди многочисленных титулов Геры было и звание богини – покровительницы брака, постоянные измены супруга не только доставляли ей болезненные личные переживания, но и ставили ее в весьма неловкое положение. В этой обстановке постоянного напряжения между Зевсом и Герой однажды вспыхнул спор: какой пол получает большее удовольствие от секса – мужчины или женщины. Оба они пытались обосновать свое отношение к супружеской неверности, настаивая, что любовное соитие доставляет большее наслаждение именно противоположному полу. Чтобы положить конец затянувшемуся спору, они решили обратиться за советом к самому авторитетному источнику, который пришел им на ум, – мудрецу по имени Тиресий.

Тиресий принадлежал к числу тех, кого биологи называют последовательным гермафродитом – то есть особью, чья половая принадлежность в течение жизни меняется (как это происходит у некоторых растений и животных). Тиресий родился мужчиной и большую часть жизни провел в Фивах. Однажды он шел по дороге в окрестностях города и увидел двух спаривающихся змей. Он ударил по ним своим посохом и тут же превратился в женщину. Семь лет спустя Тиресий-женщина снова шла по той же дороге и увидела тех же самых змей за тем же занятием. Вероятно, в надежде, что на этот раз волшебство сработает в обратную сторону, она снова ударила змей палкой, на которую опиралась, и к ней тут же вернулся мужской облик.

Рассудив, что Тиресий – это единственный человек, способный поделиться опытом и мужских, и женских сексуальных ощущений (так сказать, из первых рук), Зевс и Гера обратились к нему с просьбой разрешить их спор. И едва они задали свой вопрос о сравнении любовного наслаждения у мужчин и женщин, как Тиресий мгновенно ответил: сексуальное удовольствие, получаемое женщиной, в девять раз превосходит сексуальное удовольствие мужчины.

Почему именно в девять раз? Для древних греков, одержимых геометрией, число 9 обладало особыми свойствами. Девять – это 32. Выражаясь метафорически, женское удовольствие от секса превышает мужское не только по величине, но и по степени. С помощью этого символического числа Тиресий дал понять, что сексуальное наслаждение женщины превосходит мужское нелинейным, экспоненциальным образом[279].

Миф о Тиресии напоминает нам о том, что женское сексуальное наслаждение, возможно, является центральной и самой сложной загадкой половых отношений. Каково его назначение и откуда оно взялось? При этом, даже предпринимая попытки изучать эволюцию женского наслаждения – включая и женский оргазм, – современная наука о половом отборе абсолютно ничего не говорит о субъективном переживании сексуального удовольствия. Однако теория эстетической эволюции может многое сказать по этому поводу, что я и намерен доказать в данной главе. Рассматривая удовольствие как ключевую, организующую силу в половом отборе, а выбор полового партнера – как основной движитель эволюционных изменений, эстетическая теория утверждает, что женская погоня за наслаждением и есть основа эволюции человеческой красоты и сексуальности.

Теория эстетической коэволюции гласит, что за каждым сложным, изощренным брачным украшением стоит не менее сложное и изощренное, совместно с ним эволюционировавшее сексуальное предпочтение его. Если размер и форма человеческого пениса эволюционировали, например, для выполнения декоративной функции, следовательно, должен существовать и набор женских предпочтений, которые формировались одновременно с эволюционными преобразованиями пениса. Как я предположил в предыдущей главе, эти предпочтения, скорее всего, были связаны с сенсорными ощущениями усиливающегося сексуального удовольствия. Последнее прямо подводит нас к вопросу о женском оргазме – его происхождении и функции, а также дает возможность разобраться в ответе, который Тиресий дал Зевсу и Гере: почему женский оргазм ощущается сильнее и глубже, чем мужской.

Вероятно, за последние десятилетия ни одна другая тема из области сексуальной эволюции человека[280] не вызывала большего научного пыла и ожесточенных дебатов, чем происхождение женского оргазма. Эволюционное объяснение мужского оргазма всегда казалось вполне очевидным: поскольку мужское сексуальное удовольствие непосредственно связано с семяизвержением, оно должно было возникнуть путем естественного отбора, чтобы мотивировать самцов использовать предоставляемые для размножения возможности. В целом мужской оргазм видится как вполне подходящее решение проблемы поддержания существования вида, что полностью соответствует адаптационистским воззрениям. Напротив, происхождение и функция женского оргазма явились причиной бурной полемики, причем теории, пытающиеся объяснить и то и другое, весьма многообразны. Однако особенно удивительным в этих теориях является то, что ни одна из них не объясняет природу сексуального удовольствия именно с гедонистических позиций.