Стрелки суетливо принялись возиться со своими винтовками. Но медведи, когда захотят, могут двигаться очень ловко и проворно. Карл налетел на стрелков прежде, чем они успели навести оружие. Взмах громадной лапищи — и ближайшая винтовка отлетела в сторону, точно невесомый прутик. Стрелки бросились бежать. Один все еще стискивал винтовку, но остановиться и попытаться выстрелить не осмеливался. Прочие ринулись было за ними, но путь им преградила жуткая фигура Омбры.

— Заберите сундук! — рявкнул Омбра. — С животным я разберусь сам.

Люди замерли на месте, не сводя глаз с медведя. Омбра заскользил вперед. Медведь Карл был все ближе. Зеленый столп висел теперь над Карлом чуть справа, отбрасывая короткую тень влево от медведя. Омбра устремился туда.

— Берегись! — крикнул Питер.

Но медведь слов не понимал. Он встал на задние лапы, готовясь сражаться с надвигающейся черной фигурой, отчего его тень стала еще длиннее.

Омбра стремительно ринулся туда.

И тут раздался звон — звук, который был отлично знаком и Карлу, и Омбре. Оба знали, что означает этот звон, но ни тот ни другой ничего не успели с этим поделать.

Динька вспыхнула как можно ярче. Она уже устала, и потому эта вспышка была менее яркой, чем та, на дороге, которая сбила с толку Карла. Эта вспышка, предназначенная для того, чтобы защитить медведя, была вдвое, если не больше, слабее. Но на этот раз хватило и ее.

Омбра издал визг, от которого у Питера мурашки поползли по коже, вытянулся и сплющился, превратившись в каплевидную лужицу. Его отбросило за пределы круга трилитов, а приспешники Омбры, спотыкаясь, поспешно ринулись следом за ним. Ослепленный медведь ревел, мечась из стороны в сторону.

— Мистер Мэгилл! — крикнул Питер. — Уведите его!

Мэгилл, который только и ждал сигнала Питера, выскочил из темноты и подбежал к Карлу. Великан ревел на бегу. Карл тут же опустился на все четыре лапы. Мэгилл ухватил медведя за складку шкуры на загривке и потащил прочь из круга. Он оглянулся на Питера, который опустился рядом с сундуком.

— Эй, малый, осторожней! — крикнул он.

— Я осторожно, — ответил Питер. — Пожалуйста, отыщите Молли. Она побежала вон туда. Ее отцу нужна помощь.

— Ладно, — сказал Мэгилл. — Желаю удачи.

И повернулся, чтобы уйти.

— Погодите! — окликнул его Питер.

Мэгилл оглянулся.

— Отдайте это Молли! — сказал Питер, снимая с шеи медальон.

Мальчик не знал, остался ли там волшебный порошок и, если даже остался, хватит ли этого, чтобы исцелить Леонарда Астера — если он вообще еще жив. Но он бросил медальон Мэгиллу. Тот поймал его на лету, кивнул и скрылся.

Питер опустился на колени рядом с сундуком. Он взглянул в небо. Зеленая змея была все еще там. Она по-прежнему ходила из стороны в сторону, по-прежнему искала. Но конец ее был уже высоко в небе — она отступала. Питер бросил взгляд на луну — призрачный красноватый круг начинал понемногу светлеть. Полное затмение заканчивалось.

Питер потянулся к ближнему из двух запоров.

— Стреляйте в него! — донесся издалека стенающий голос.

Мальчик открыл первый запор. Он поежился, услышав звук выстрела, и невольно моргнул, когда пуля срикошетила от ближайшего трилита. Несколько отлетевших каменных осколков ужалили его в лицо.

— Ты промахнулся! — послышался стенающий голос. — Стреляй снова!

Мальчик взялся за второй запор. Ох!

Питер даже не слышал того выстрела, который его ранил, — только свой собственный вскрик, когда пуля впилась ему в левое плечо.

Мальчика швырнуло на сундук, и он ничком сполз на землю, удивляясь, отчего это он ничего не чувствует.

Питер попытался встать. Левая рука не действовала. Питер перекатился на бок, и мир вдруг застлала кровавая пелена боли, которая внезапно пронзила плечо, окутав все тело. Мальчик поморгал и поднялся на колени. Сундук по-прежнему стоял рядом, один край его был запачкан чем-то черным. Питер понял, что это его кровь. Он потянулся ко второму запору.

И ощутил могильный холод.

Слегка обернувшись, Питер увидел черную фигуру, увидел, как плащ Омбры приближается к короткой тени, которую отбрасывает его коленопреклоненное тело. Его рука коснулась запора в тот же миг, как плащ коснулся его тени.

Она длилась всего несколько секунд, борьба между мальчишкой и темной тварью за душу Питера. Ни тому ни другому никогда еще не доводилось сражаться так яростно. Оба были изумлены силой и находчивостью противника. И обоим довелось кое-чему друг у друга научиться. Как ни странно, Питера спасла именно его страшная рана: боль, которую он испытывал, хлынула в Омбру, тот замешкался и на миг ослабил напор.

И тут Питер, который все это время не забывал о своей цели, отстегнул наконец второй запор и откинул крышку сундука!

А в следующее мгновение, когда мир наполнился светом, Питер ощутил, как враждебное присутствие Омбры отступает и исчезает. Потом он услышал вопль Омбры, который, казалось, исходил отовсюду. Собственно, так оно и было, ведь Омбра распался на тысячи, на миллионы крохотных теней, частичек черной пыли, превратился почти в ничто. Распался и разлетелся во все стороны. И исчез вдали, так что ничего от него не осталось — только старый холщовый мешок, валявшийся на земле раскрытый и пустой.

Последнее, что почувствовал Питер, была блаженная теплота, которая хлынула в рану у него на плече, изгоняя и растворяя боль. Последнее, что он увидел, был зеленый столп света, который ринулся к свету, льющемуся из раскрытого сундука, точно атакующая кобра. А больше Питер ничего не видел и не помнил.

Сланк, Нерецца и прочие увидели ослепительную вспышку и услышали жуткий вопль.

Нерецца со Сланком переглянулись.

— И что теперь? — поинтересовался Нерецца.

— Вернемся туда, — сказал Сланк, которому никак не хотелось признавать, что мальчишка вновь его одолел. — У нас еще есть винтовка. Мы можем…

Он остановился, увидев страх в глазах Нереццы и его людей, которые принялись пятиться.

— Ну в чем дело? — осведомился Сланк и обернулся.

Волки. Громадные волки. Пятеро волков. Они, рассыпавшись цепью, наступали на них.

Волки окружали их. Они охотились.

Сланк обернулся обратно. Нерецца и прочие уже улепетывали куда-то в луга.

Сланк яростно выругался и помчался за ними.

Молли тоже увидела ослепительную вспышку и услышала нечеловеческий вопль.

«Господи, Боже милосердный! — взмолилась девочка. — Пусть это будет не Питер!»

Молли держала на коленях голову Леонарда Астера. Она понимала, что он умирает — если еще не умер. Девочка сняла с него шлем. В лице отца не было ни кровинки, глаза были раскрыты, но ничего не видели. Молли не могла понять даже, дышит он или нет.