— Все в порядке? — выводит меня из забвения Мир, когда замечает, что я слишком долго держу овощи над пламенем. Они уже сгорели, а я и не заметила, мыслями улетев к Ариэль и Дьюку. Как они там? Не повыдёргивали ли друг другу светлые волосы? Не переругались ли друг с другом, не соскучились ли по нам до слез и истерик? Хорошо ли работает связь в диких джунглях?

— Да, все хорошо, Мир. Просто…думаю, как там они. Уже скучаю несмотря на то, что очень счастлива быть здесь, — пытаюсь развеять типичные материнские тревоги и насладиться моментом.

— Ари даже не заметит твоего отсутствия. А у Дьюка есть дела поинтереснее, чем скучать по нам, — обнадеживающе заверяет меня Амиран, прижимая плотнее к своему плечу. Мы абсолютно одни, не считая лагеря охраны и гидов, разместившихся на три пальмы дальше.

— Не говори так. Конечно, они заметят. Они все чувствуют...надеюсь, они не будут ощущать себя брошенными.

— Мы еще успеем насидеться дома, вместе с детьми. В следующем месяце обязательно выберемся куда-нибудь всей семьей. А сейчас, наслаждайся моментом, сладкая. Наши дети в надежных руках Мелании Саадат, — приводит железный факт Ран, прижимаясь носом к моему носу.

— Никогда бы не оставила их, если бы не доверяла маме, как самой себе, — ощущаю, как муж согревает меня горячим и мятным дыханием.

Амиран прав, всего десять дней разлуки, и мы снова вместе. Как хорошо, когда есть куда и к кому возвращаться. Когда тебя любят и ждут, и Ран ощущает тоже самое, покидая Анмар на время кратковременных командировок.

— Готова к завтрашним приключениям? — бросает мне вызов Мир, именно в тот момент, когда из стороны ближайших папоротников доносится пугающее и подозрительное шуршание. Здесь это обычное дело, но я все равно инстинктивно замираю, прижавшись к самом безопасному и надежному тылу в мире — его груди.

— Если ты готов, — от предвкушения сафари-приключений у меня захватывает дух. — Спасибо тебе за этот подарок. За все твои подарки на годовщину. За то, что привез меня сюда, не спрашивая. Иначе бы я не решилась, — благодарю я, прикасаясь к запястью Рана, которое обнимают четки из черных камней, разделенные пулей. Его личный оберег, который он никогда не снимает.

— Ты так этого хотела, тебе было нужно, чтобы я принял решение за тебя.

— Да. Определенно. Амиран…, — нервно начинаю я, запуская руку в свой рюкзак со всем необходимым.

— Да? — с любопытством в голосе отзывается муж.

— У меня тоже есть для тебя подарок. Я снова сделала его сама. Честно говоря, я делала его последние три года.

— Мне уже страшно. Что же там?

— Это…не знаю, как объяснить. Закладка на первой странице. Почитай. Ты все поймешь, — интригующе улыбаюсь, тихо отзываюсь я. Нервно кусая губы, чувствуя себя странно. Кажется, ближе стать друг другу уже невозможно…но вместе со страницами этого дневника, он познает меня до самого дна. Если захочет.

Как он и хотел. Каждая моя мысль — для него.

Амиран открывает увесистый блокнот из эко-кожи на первой странице. Мысленно повторяю про себя строки, которые он видит и читает прямо сейчас.

"...Внутри все всколыхнулось. В голове была только мысль: «Мне нужно туда», — читаю по почти беззвучно шепчущим губам Мира. Он читает мои заметки дальше, и закончив со сценой нашего знакомства моими глазами, пролистывает блокнот до финала. У меня язык не повернется назвать это книгой. Я не писатель. Но может, нечто вроде рукописи про наше знакомство, хроника нашей истории от первого лица, не больше…а даже если это и книга, то любому мужчине ведь приятно быть главным героем романа?

— Я был прав, — чувственные губы Мира раскрываются в широкой улыбке. — Когда сказал, что ты уже принадлежишь мне, tatlim. Как же ты чертовски сильно упрямилась, — нарочито строгим тоном добавляет Ран.

— А ты сомневался?

— Нет. Ни на секунду. Но я не знал, что ты тоже не сомневалась с того же момента.

Он с хлопком закрывает блокнот. Его крупные пальцы плавно скользят по массивному переплету, сделанным мастером на заказ.

— Бесконечно моя, tatlim, — произносит он, непрерывно глядя в мои глаза, и проводит пальцами по выгравированным на твердой коже буквам, что гласят «Босиком по пеплу» … — И теперь я просто обязан выкроить время и предоставить тебе свою версию событий. Уверен, что она тебе откроет много нового.

— Снова тайны? — настороженно спрашиваю я.

— Тебе понравится, сладкая.

— По-моему, что-то подобное ты сказал мне в самом начале.

— Я твой будущий король — вот, что было в самом начале, — с улыбкой напоминает Амиран.

— Так и вышло, — подтверждаю я. — Мой король, мой муж. Мой Мир, — добавляю полушепотом, падая в омут двух бездонных кратеров озера «Амиран».

PS.

Последний допрос обвиняемой Эвы Хоук по делу «Ястреб»:

— Здравствуй, Эва. Я Кол…

— Можешь не утруждаться, Колман. Я знаю кто ты. До недавнего времени твое досье находилось под пристальным вниманием крупнейших разведок мира.

— Находилось?

— Да, я считаю, что твоя значимость сильно преувеличена, и поэтому мне пришлось вмешаться.

— Как именно?

— Мы будем говорить о тебе? Не поверишь, но после стольких допросов, мне стало чертовски неинтересно разговаривать с людьми. Я и раньше-то их особо не любила.

— Я верю, но не могу сказать, что сочувствую тебе, Эва.

— И не надо. Сочувствие и сожаление — понятия, давно потерявшие для меня всякий смысл.

— Значит, ты не о чем не сожалеешь?

— Нет… Хотя… наверное, сожалею.

— О чем же?

— Ни Алисия аль-Мактум, ни её муж ни разу не спросили у меня, как я пронесла на территорию резиденции пистолет. Даже не поинтересовались, откуда он у меня. Вывод был очевиден, они знали ответ.

— Первый тайник нашла Алисия, второй, где хранился пистолет — экспертная группа.

— Я сожалею, что не задумалась об этом, когда еще был шанс сбросить эту лживую дрянь с обрыва.

— Именно так ты избавилась от тела своей дочери?

— Я вернула Молли тому, кто мне её даровал… Что с электричеством, Колман?

— Сбой защитной системы.

— Надолго?

— У тебя три минуты, чтобы объяснить причину твоего послания.

— Послушный мальчик, Колман Мердер. Кто бы мог подумать.

— Не льсти себе, Эва, и не трать время в пустую. Это банальное любопытство.

— Тебя бесит, что я обошла тебя, да, малыш? Обошла вас всех.

— Смелое утверждение для женщины, закованной в наручники. Прибереги свою уверенность на день казни. Я обязательно поприсутствую.

— Какая честь, Колман. Но боюсь, что придется лишить тебя этого зрелищного удовольствия.