– Господа и дамы! Граждане и гости Империи Млечного пути!

Последовала многозначительная пауза, наэлектризованная удивленным напряжением.

– Император Виктор Суратов!

Под оглушительный водопад аплодисментов на сцену вышел человек. Члены Квинта учтиво поднялись со своих мест. Поднялся и зал.

– Император? – не сдержался Йорген. – Какой сюрприз!

– Что, прямо сам? – не поверил Карл. – Да ладно!

Уф, аж голова кругом! Вот так запросто – и сам Император? Для некоторых живой бог и бессмертный властелин. Единственный во Вселенной, способный создавать Арки!

И вместе с тем – обычный человек. Невысокий и сухой, ступает тяжело, словно идущий сквозь бурю человек. Ему вечно пятьдесят, именно в этом возрасте он когда-то вернулся на Землю из своего исторического полета. Император не старел, это время старело вокруг него, взваливая на плечи Суратова непомерную ответственность за судьбу огромного государства.

Как бы Йенсен не относился к власти, как бы ни ругал ее при случае, одно он никогда не отрицал – Император являлся настолько значимой фигурой в истории, что перед ним меркли все ныне живущие.

Чем ближе подходил Суратов к краю сцены, тем больше людей в зале поднималось с мест, приветствуя его. Встали и Карл с Валентином, поддавшись общему настроению.

Лишь Элли напряженно всматривалась в лицо небожителя, словно увидела призрака, сжимая пальцами перила.

– Что случилось? – заметил ее поведение Карл, но его вопрос потонул в овациях и выкриках.

– Рэка-рэка, – прорычала чужим голосом Элли.

Карл отпрянул.

Он уже видел такое!

Император застыл, словно наткнулся на невидимую стену, резко вскинул голову и посмотрел на их ложе. Карлу почудилось, что его пронзили две ледяные иглы.

Замерцал свет, что-то зло загудело.

Суратов покачнулся и рухнул на сцену.

Без чувств упала со стула Элли.

В зале, тут и там, вдруг начали исчезать гости, буквально развеиваясь серым туманом. Гости в панике рванули на выход, визжа и снося всех на своем пути. В зале воцарился с давкой и криками. Непроницаемое силовое поле закрыло от всех сцену с бросившимися к Императору членами Квинта.

Прежде, чем Карл с Валентином успели подхватить Элли и поспешить прочь, Йенсен успел выхватить из общей массы одну картинку.

Вскочивший и что-то орущий Аладьев, бледный и напуганный. Встревоженный, но оставшийся на месте сенатор Майер, с задумчивым прищуром рассматривающий происходящее.

И человек, представившийся Женей, впившийся пытливым взглядом в Элли.

Ему не оставили выбора.

Ему не оставили выбора и его жизнь превратилась в череду драк. Он дрался каждый день, каждую ночь. Он бил первым, отбивался, сцеплялся один на один, выходил против нескольких. Не жалел сил и не сожалел о травмах.

По иным законам этот мир не работал.

Состояние наркотической эйфории держало Гарина почти всю ночь, но к утру превратилось в липкий кошмар. Потом настало время ломки, болезненной и унизительной. Разлагающийся ядовитый синтетик резал внутренности, вытягивал жилы, скручивал мышцы. Из-за невыносимой головной боли Юрия выворачивало наизнанку, ему хотелось выдавить барабанные перепонки, вибрирующие от малейшего звука. На какое-то время он даже ослеп, на ощупь пробирался в санитарный бокс. Здесь, на холодном полу, между раковинами и туалетными капсулами, он провалялся до полудня, еле находя в себе силы отползти от лужи собственной рвоты.

Все это время он был объектом насмешек для шайки Примы, группками и поодиночке наведывающихся к нему. Юрий был слишком слаб, чтобы как-то отвечать на удары и издевательства.

Единственными, кто пытался помочь и хоть как-то проявлял сочувствие, были Рэйквон и Ярс. Остальные старались просто не вмешиваться.

Это была та грань, за которую Юрия вынесли боль и злоба. Он ревел и стучал кулаками по полу, ощущая себя новорожденным мьютом. Тем самым, белесым, с акульими зубами, воплощением абсолютной ненависть.

Когда многочасовая ломка начала отпускать, с пола, качаясь и конвульсивно вздрагивая всем телом, поднялся совсем другой Юрий Гарин.

Первой жертвой стал зашедший в сортир Хэйро. Юрий с наслаждением вбил кулак в его насмешливую пасть. На вопли прибежали Абидеми и Сява, на них Гарин напал сзади, из-за двери. Они пытались сопротивляться, но в Гарина словно бес вселился.

Ужасный бес, окрашивающий пол и стены кровавым глянцем.

Оттащил Юрия от бесчувственных тел подоспевший Одегард. На его счастье Гарин уже выдохся, в противном случае Рэй сильно рисковал – Юрий ничего не соображал и любую тень воспринимал как угрозу.

Норвежец дотащил товарища до медблока, где Гарина оставили до утра.

На следующий день Юрия посетил корабельный доктор.

– Я связан корпоративными обязательствами ставить в известность командование в случае обнаружения наркотических веществ в крови сотрудников, – худой и выцветший Кагар Тэ Иревиа, пожилой аджай, задумчиво скукожился на табуретке возле фармокровати. Его поза, неестественная для нормального человека, напоминала скрученную винтом ветку.

– Однако, если вы обязуетесь завещать мне кое-что из ваших органов, я не внесу сей факт в отчет, – без тени смущения завершил доктор.

– Мне плевать, – безразлично ответил Гарин.

– У вас повышенное слюноотделение?

Юрий отвернулся к стенке, закрыл опухшие веки. Ему действительно было все равно.

– В дополнение могу предложить отличный армированный имплантат кистей рук, – все тем же бесцветным голосом сказал Тэ Иревиа. – Он не новый, но в хорошем состоянии.

Когда не добившийся ответа доктор ушел, Гарин смог сосредоточиться на своем состоянии и поразмышлять.

Чтобы ни вколол ему Прима, это был не рядовой наркотик, а какой-то специальный коктейль, призванный наказывать и ломать. И после пережитого никто другой не вздумал бы перечить Лу.

Никто другой.

Разбитые губы Гарина растянулись в улыбке, которая переросла в злой оскал.

С тех пор Юрий постоянно дрался. Даже нет, не дрался – доказывал кулаками, что с ним следует считаться. Поводом могли служить неосторожное слово или даже косой взгляд в его сторону. Любым ответом Гарина были удары, жесткие, яростные.

В мире, где ценят лишь силу, нельзя ограничиваться полумерами.

Его пытались задавить числом. Пытались подкараулить исподтишка. Пытались поквитаться ночью, думая, что он спит. Всех ждал неприятный сюрприз. Несколько раз они приводили Приму, тогда Гарин оказывался на больничной койке. Равнодушный доктор опять предлагал что-нибудь продать или купить, склеивал кости и заращивал ткани. Говорил, что заработок Гарина уже не покрывает расходы на лечение. А Юрий возвращался в «блошиный» кубрик и все повторялось снова.