– Начальник да вы просто…просто… ну это! – начал Кирилл.

– Невероятны! – договорил за Мефодия Кирилл – Боже да у Марка же была целая банда цепных псов, никто в городе не смел и пальцем его тронуть, не представляю, как вам это удалось в одиночку.

– Пустяк, справиться с какой-то шайкой, не так уж и сложно – надменно отмахнулся я.

– Хм, ну теперь зная о ваших способностях, я готов верить вам на слово – сказал Мефодий, смотря на меня восхищенными глазами.

– После такого, мы явно должны сделать торжественный обед – сказал Кирилл – Отпраздновать нашу победу!

– Вы только сначала позаботьтесь о продаже оружия, тогда можно будет уже и о еде – сказал я, присаживаясь в ободранное кресло в гостиной. Усталость и голод начинал мучить меня все сильнее.

– Не волнуйтесь, это я уже беру на себя – гордо сказал Мефодий – Уже завтра я договорюсь об условиях сделки.

– Отлично, только сделай это побыстрее. А ты Кирилл, тем временем займись, зачисткой штаб-квартиры Марка, теперь, когда она бесхозна, в ней осталось уйма полезных вещей. Не только оружие, но и еда и медикаменты. И пока не нагрянули НКВД или мародеры, я хочу, чтобы ты вынес оттуда все что сможешь. Можешь даже взять для этого машину, если понадобиться.

– Да, начальник, я зачищу это место до последней пылинки – заверил меня Кирилл.

– Славно – удовлетворенно сказал я, после чего пустился во внутренние размышления.

«Похоже, мне все-таки придется, заняться поисками ключа самостоятельно» – с печалью подумал я: – «К сожалению, с этим Марком, я только потратил время зря. Но хотя бы теперь у меня будет достаточно ресурсов для того чтобы самому набрать людей и начать полномасштабные поиски. Но для этого нужно подождать»

Глава 11

Тихийск, Городская больница.

1 ноября 1941 года.

21:35

Следующие десять дней я провела, занимаясь только своей новой работой. Теперь я в полной мере ощутила ту загруженность, которая возлагалась на плечи медсестер. К нам приходили толпы людей с самыми разными болезнями, от легкого гриппа до тяжелого обморожения, и в этом не было ничего удивительно, ведь на улице все только продолжало холодать, из-за чего люди заболевали все чаще.

«Это нам еще повезло, что таким ходом не началась эпидемия» – сказала мне как-то Александра.

Но, конечно же, тяжелее всего приходилось с ранеными. Я никогда не забуду, когда к нам привезли раненого танкиста. Он отказался выходить и сдаваться в плен, когда его танк вышел из строя и его окружили немцы. Тогда они облили танк бензином, и подожги вместе с сидящим в нем экипажем. Только этому танкисту удалось чудом выжить, но его тело почти целиком было покрыто ожогами. В первые, увидев его я, испытала настоящий ужас. Кожа на лице бедняги была вся обуглена, глаза уже расплавились, он, не прекращая кричал от боли и постоянно просил включить свет, не осознавая, что он уже ослеп. Пока мы везли его в операционную, мне все время хотелось просто убежать отсюда, как можно дальше отсюда лишь бы не слышать жуткие крики этого бедняги и не ощущать этот противнейший запах горелой плоти. Но я осознавала, что ему сейчас как-никогда нужна была моя помощь и не могла бросить его, Аню и других медсестер. Мы привезли его в операционную, там нас уже ждала Александра с остальными врачами, они готовились оперировать его. Когда с пациента сняли покрывало, и передо мной престал вид его обугленного, изувеченного тела. Я не смогла выдержать этого зрелище и меня начало тошнить. Мне пришлось срочно бежать в туалет, дыбы меня не вырвало прямо в операционной.

К тому времени, когда я опустошила свой желудок, операция уже завершилась. И выйдя из туалета, я сразу встретила выходящую оттуда Александру.

– Ну как все прошло? – смущенно спросила я.

– Мы сделали все, что было в наших силах, но его уже было не спасти – сообщила она, повседневным тоном.

Я была в шоке, причем даже не столько из-за смерти несчастного, а скорее из-за того как обыденно Александра сказала об этом. Так буднично и обыденно, словно ничего такого не произошло.

– Поработав здесь еще немного, ты начнешь относиться к этому как к части своей работы – сказала Александра, видя мою реакцию.

Но от ее слов мне легче не стало. Мне стало стыдно из-за того что я поддалась слабости и убежала, тогда когда была нужна этому человеку и своим коллегам.

– Прости, что убежала я… – начала говорить я, но была прервана Александрой.

– Ничего страшного, главное, что ты привела его к нам, остальное уже наша забота – сказала она. Но мне все равно было ужасно стыдно.

– Я так испугалась, мне еще никогда не приходилось видеть таких жутких увечий, мне было его так жалко – объяснила я.

– Это нормально, в первый раз со всеми такое происходит. Но со временем к этому привыкаешь» – рассказывала она – Просто представляй, их тела в виде сломанных кукол.

– Сломанных кукол? – недоуменно переспросила я.

– Да, каждый раз, когда я вижу очередного изувеченного пациента, я представляю их в виде куколок моей сестры. И мне это помогает – сказала она с невозмутимым видом.

– Хорошо, я попробую – с сомнением согласилась я, решив, что, наверное, неплохой способ справляться со страхом и отвращением, пусть и довольно странный.

И вскоре мне не раз пришлось удостовериться в эффективности этого метода. Ведь в дальнейшем мне приходилось видеть ранения и похуже. Я имела дело и с пострадавшими от осколков, от огнестрельных ранений, от взрывов, от огня, а также от обморожений. А одному несчастному, даже ногу танком передавило. Как только их привозили санитары, мне сразу приходилось отвозить их в палаты или в операционную, а после подолгу ухаживать за ними, точнее за теми, кто выжил, а таких было наполовину меньше тех, кто из операционной живым вообще не возвращался. Сначала мне, конечно же, было страшно и даже неприятно смотреть на этих несчастных людей, но, в конце концов, я действительно к этому привыкла. Лишь на третий день своей работы я начала мало-помалу привыкать к этому сумасшедшему ритму и стала делать все правильно.

Как вы уже поняли, во время работы мы успели сильно сдружиться с Александрой, ведь нам частенько приходилось работать вместе, и мы постоянно общались во время обеденных перерывов. Она многое рассказала мне о себе и своем тяжелом прошлом, и со временем я по настоящему прониклась уважением к этой