чем заподозрил неладное. Он собственными глазами наблюдал эскалацию маньяка: от бессильной ненависти ко всем до первого благостного "умиротворения" от того, что смог "исправить" хоть один "дефект" отвратительного ему мира. Он наблюдал за тем, как приниженность и озлобленность сменяются у клиента горделивым осознанием своего тайного величия, презрением ко всем «мелким обывателям», и не понимал причин таких превращений.

Как он мог снова не заметить этих изменений?! Конечно, каждый случай по-своему уникален, но и он не зря прожил последнее столетие, не одного маньяка выявил и помог поймать! В списке Шона он отметил галочками трёх женщин, переставших посещавших его консультации, и двоих, находящихся на постоянном курсе терапии, из тех, кого он давно определил для себя как возможную группу риска. Склонность к насилию над животными в детстве, травмирующее насилие в анамнезе, тяжёлые черепно-мозговые травмы, явные черты психопатии – он постарался учесть всё, но прекрасно осознавал, что не застрахован от ошибки. А цена ошибки «в расстановке галочек» была непомерно велика: сколько будет новых жертв, если убийца не окажется в первой выбранной им пятёрке? А если среди жертв будет она? Действительно ли «гостья со скальпелем» прибыла с другого континента или они вырастили настоящего монстра в собственной среде? Теми же вопросами задавались все присутствующие в комнате, да и всё сообщество Иных его города. Нападение на Викки так разозлило ковен, что целая бригада ведьм явилась в отделение полиции, буквально силой навязав детективам Рика Торнтона полезное сотрудничество. «Гостью со скальпелем» теперь ищут все Иные, и дамочке сильно не поздоровится, когда они её отыщут. Главное – не опоздать с розысками...

– Никто не сможет дотронуться до Элен, она может смело идти в бар Гидеона, – глухим голосом остановил Эрл бурное осуждение всех «за» и «против».

Иллюстрацией к его словам сидящую в кресле девушку обволокло его невидимой силой, отбросившей в сторону обнимающего её Шона и притулившегося рядом ведьмака. Прозрачная пелена приникла к Элен, пробираясь под одежду, растекаясь по обнажённой коже, как тёплое масло, не оставляя без защиты ни один кусочек её тела. На недолгое время Элен засветилась мягким светом, но затем свечение истаяло, а ощущение нежной, эластичной плёнки на коже осталось.

– Дикий перерасход магии, – тяжко вздохнул Денни, поднимаясь на ноги и отряхивая дизайнерские брюки. – Но теперь тому, кто вздумает убить личную помощницу мастера, вначале придётся убить самого мастера. Что вы так непонимающе на меня смотрите? Он завязал её жизнь на свою собственную – страшно опасное и энергоёмкое заклятье, но весьма эффективное в деле защиты.

– Почему я раньше о таком не слышал? – нахмурился Шон. – Почему мы раньше его не использовали?!

– А ты видел раньше, чтобы кто-то сквозь адский огонь мастера живым проходил? Вот и не мели чепухи, капитан. Всякое заклятье имеет условия и границы применения, а чтобы связать жизни, высшему демону... словом, ему должен быть очень нужен биофизик, понимаешь?

Вздохнув, Шон взъерошил короткие волосы и кивнул.

«Гении конспирации, иначе не скажешь», – устало подумала Элен. Будто она слепа и ничего не видит, ничего не понимает! Но толку-то в этом понимании, тоска одна, как сказала Викки.

Викки... Хорошо, что вопрос с посещением бара улажен – ей было бы жутко страшно пробираться в него одной, не поставив никого в известность. Она при любом исходе дискуссии не планировала игнорировать столь явное приглашение.

...

Ветровое стекло неприметного автомобиля Элен заливал ливень, и сквозь потоки воды особенно уютно и маняще светились окна «Ведьминого котла». Машины полицейских остались стоять у дома Эрла, а сами детективы рассредоточивались по местности, выбирая места для засады. Элен было велено выждать полчаса, прежде чем выходить из машины, а демону – позаботиться о том, чтобы никто тем временем не заметил его персоны на пассажирском сидении. С капитаном Муром пришлось выдержать битву за право пойти в бар, не будучи обвешанной следящей и записывающей аппаратурой. Денни Смит заявил, что легче сразу отправить с биофизиком взвод спецназа, поскольку все Иные моментально учуют специфической запах человеческой техники.

– Я умолчу о том, что в закрытые заведения для представителей ИГР не принято приходить со шпионским снаряжением. Мягко выражаясь – не принято, – добавил Денни.

Эрл кивнул на речь ведьмака и Рик с Шоном, скрипя зубами, смирились с тем, что Элен отправится в бар только с еле ощутимой на коже защитой высшего демона.

Сверкнула молния, высветила салон машины, водителя и единственного пассажира, неподвижно замершего на сиденье. Моргнув от вспышки и слепо развернувшись в наступившей тьме, кажущейся непроглядной после яркого всполоха, Элен тихо спросила:

– Как самочувствие после экспериментального препарата?

– Нормально, никаких негативных откликов демонического организма не зафиксировал, – усмехнулся Эрл. – Правда, особого усиления «аппетита» тоже не заметил.

– Этого следовало ожидать: тебе мы просто вернули малую толику того, что от тебя же и забрали. Лаборанты центра и Джейк Миллер уверяют, что концентрация «сугубо инкубского» вещества в крови высших инкубов в сотни раз выше, чем у низших, так что для пациента эффект будет во столько же раз больше.

– А ты продолжишь регулярно сцеживать с меня кровушку для своих пациентов? Может, ты всё-таки вампир, а не Баба Яга?

– Не переживай, шеф, годика через три вещество наверняка удастся синтезировать искусственно.

– О, всего-то через три года? – саркастически вздёрнулась ровная смоляная бровь.

– Да, пренебрежимо малый срок для Иного, я тоже так подумала, – нарочито серьёзно согласилась Элен, сдерживая улыбку. – Надеюсь, успех этой разработки умерит ту ненависть, что сейчас питают ко мне инкубы и суккубы из-за нейтрализаторов их чар.

Салон машины наполнило глухое рычание, и Элен рывком перенесли в мужские объятья.

– Нет никакой ненависти, выброси из головы такие глупости! – потребовали от неё. – Ты сотворила чудо, на которое никто из нас и надеяться не мог.

Горячность инкуба пробудила к жизни его инстинктивные силы, и голова Элен пошла кругом. За много недель так ничего и не изменилось: под демоническим взглядом серое вещество в её голове быстро превращалось в желе, жаркое влечение накатывало девятым валом, но к взрывной страстной тяге теперь примешивалось чувство глубочайшей нежности и пронзительной любви, срывающее последние оковы самообладания. Голос душевной симпатии к мужчине, на чьих коленях она сидела, звучал выше и громче фанфар физического вожделения к нему же.

Это была катастрофа, с которой современная наука пока не научилась бороться. Любовь, конечно, биофизический процесс, но, к сожалению, не только