Без труда пробив относительно тонкую броню, русский снаряд разорвался внутри барбета, заставив детонировать находящиеся внутри японские боеприпасы. Поднятое при взрыве пламя взметнулось выше мачт, а через несколько секунд с ужасным грохотом взорвались погреба. Носовая оконечность японского броненосца была совершенно уничтожена, и некогда красивый и мощный корабль бессильно опустился на грунт. Глубины на рейде были невелики и уцелевшая кормовая часть «Ясимы» продолжала возвышаться над водой. А неожиданно вышедший победителем в дуэли «Николай» двинулся дальше. После гибели японского броненосца его главными противниками остались «Мацусима» и «Хасидате», попытавшиеся обстрелять его из своих монструозных пушек. Однако артиллеристы старичка как видно поймали кураж и быстро добились нескольких попаданий в несуразные крейсера. Особенно эффектным был девятидюймовый снаряд, разорвавшийся в батарее «Хасидате» и очевидно воспламенивший поданные к пушкам снаряды. Серия взрывов последовавших за попаданием мгновенно привела к молчанию многочисленные скорострелки японского крейсера и вызвала пожар. К тому же с другой стороны минного поля на якорь стали «Ослябя» и «Полтава» и поддержали огнем своего собрата. После этого командиры японских крейсеров попытались вырваться из ловушки, куда они сами себя загнали, но проливы Ермака и Сивуча были перекрыты минами, а у Бобра их поджидал «Баян» и «богини». Уйти удалось только миноносцам и, как ни странно, «Чиоде». Командовавший ей капитан первого ранга Мураками, едва оторвавшись от «Паллады», и не подумал заходить на внутренний рейд, а сразу ушел в открытое море, взяв курс на зюйд, сохранив, таким образом, свой крейсер.

Тем временем, наступил очередной акт разыгравшейся на островах Эллиота трагедии. Поняв, что уйти не удастся, командиры оставшихся японских кораблей пошли в самоубийственную атаку на русский броненосец. Уже потерявшему половину артиллерии «Хасидате» почти удалось подойти к своему врагу, но новое попадание уже двенадцатидюймового снаряда разворотило ему борт ниже ватерлинии, и многострадальный крейсер тут же начал оседать на него. В этот момент японские артиллеристы дали последний залп по своему противнику из трехсотдвадцатимиллиметрового орудия. Однако быстро увеличившийся крен помешал им прицелиться и тяжелый снаряд лишь бессильно взметнул огромный столб воды у борта русского броненосца. В этот момент от сотрясения, вызванного последним выстрелом монструозной пушки, лопнула с трудом удерживающая напор воды переборка и «Хасидате» стремительно перевернулся. Еще хуже пришлось «Мацусиме», поскольку ее орудие главного калибра находилось на корме и не могло стрелять по противнику во время атаки. Впрочем, японские моряки попытались выйти из положения, пустив в русский броненосец самодвижущуюся мину. Их затея почти удалась, но на «Николае» вовремя заметили пузырьковый след и сумели отвернуть.

— Обратите внимание господа, — с веселой злостью в голосе воскликнул Алеша, наблюдая за боем, — кажется, наш противник пошел ва-банк!

— Расстояние великовато, — поморщился Черкасов, прекрасно понявший, куда клонит великий князь.

— Это не повод бездействовать Василий Нилович, — отрезал командир. — Начинайте пристрелку!

Еще не остывшие орудия главного калибра «Осляби» снова пришли в движение, выискивая далекую цель среди островов и остановившись на ней, подобно огнедышащему дракону изрыгнули пламя двухорудийного залпа. Всплески поднялись неожиданно близко к «Мацусиме», а немедленно последовавший за ним второй, с некоторой натяжкой можно было считать накрытием. Обрадованные русские артиллеристы принялись вести огонь с максимальной скорострельностью и скоро их усилия увенчались успехом: один из десятидюймовых снарядов поразил готовый к выстрелу минный аппарат. Всепожирающее пламя вырвалось из-под палубы японского корабля, и ужасный грохот возвестил о его гибели. Великолепная стрельба броненосца не осталась незамеченной и на мачте «Пересвета» взвился сигнал выражающий удовольствие адмирала.

Следом пришел черед канонерских лодок «Акаги» и «Осима». Этим маленьким кораблям с устаревшей артиллерией было уже более пятнадцати лет и все на что они годились, это патрулирование вокруг островов. Их команды честно попытались выполнить свой долг перед императором, но артиллеристы «Николая» поднаторевшие в стрельбе по шныряющим по внешнему рейду Порт-Артура японским миноносцам не оставили им ни единого шанса. «Осима» получив подряд три попадания, перевернулась и затонула, а «Акаги» удалось выброситься на берег и спасти экипаж.

И в этот момент, самому старому японскому кораблю, с практически выбитой артиллерией едва не удалось поквитаться за гибель своих собратьев. «Чин-Иен», который все уже сбросили со счетов, вышел из-за мыса, где он до поры прятался и бросился на русский броненосец. На «Николае» увлеченном расстрелом крейсеров не сразу заметили новую опасность, а когда, наконец, увидели, расстояние было уже не более десяти кабельтовых.

Почти за сорок лет до описываемых событий во время очередной Итало-Австрийской войны случилось сражение при Лиссе. Артиллерии противников не удалось тогда добиться успеха, после чего австрийский адмирал Тегетгоф повел своего флагмана на таран. Его затея увенчалась успехом, после чего умами многих военно-морских деятелей прочно овладела пришедшая из глубины античности таранная тактика. По иронии судьбы и «Чин-Иен» и «Николай» были построены как раз с учетом этой тактики и имели сильный носовой залп. Оборотной стороной этой особенности был слабый огонь в корму, причем, на русском броненосце с ним было особенно плохо. Теоретически туда могли стрелять кормовые шести- и девятидюймовки, но мертвый угол все равно был очень велик. Оборачиваться к противнику, чтобы ввести в дело остальную артиллерию означало подставить борт под удар и Смирнов приказал дать самый полный ход, на который его старый броненосец только был способен. Разогнать махину водоизмещением в десять тысяч тонн дело совсем не простое, но к счастью еще более древний «Чин-Иен» тоже был плохим ходоком. Все же дистанция между ними неумолимо сокращалась, а попытки поразить японца из казематных орудий не увенчалась успехом. Тогда русские артиллеристы не нашли ничего лучшего как прикатить по палубе десантные пушки системы Барановского и открыть огонь из них. Их маленькие снаряды не могли, разумеется, нанести повреждений бывшему китайскому броненосцу, но бездействовать, ожидая неминуемого тарана, было совсем невмоготу, и палубу противника буквально засыпала шрапнель вперемежку с гранатами. Между тем, «Николай» постепенно разгоняясь, неотвратимо приближался к проливу Бобра. Русским морякам было известно, что он перегорожен минами, но их расположения они не знали. Положение спас Рощаковский, буквально силой оттолкнувший рулевого и направивший броненосец рядом с островком Суи-ли-дао в замеченный им во время наблюдения проход. Днище старого корабля несколько раз зловеще проскрежетало по грунту, но, к счастью, им все же удалось пройти невредимыми. Расстояние между врагами к тому времени сократившееся до минимума начало медленно увеличиваться. В этот момент японцы вспомнили, что их башни хотя и заклинены, но пушки все же заряжены, и можно попытаться хоть так достать ненавистного врага. Залп из левой башни стал полной неожиданностью для русских моряков. Один из снарядов все же пролетел мимо, а второй ударил прямо в адмиральский балкон, полностью разворотив его и все смежные с ним помещения. Это и стало самым серьезным повреждением старого русского броненосца в том памятном бою. К счастью ни машины, ни винты его не пострадали и «Николай» медленно, но верно отрывался от своего противника, которого уже поджидали русские крейсера и миноносцы.