— Зато на другом, который «Ретвизанчиком» нарекли, оне вона как удачно сходили!

— О, а давайте мы вот этот «Ослябчиком» назовем!

— А вон тот «Оправчиком»? — хмыкнул боцман, — глупостев то не говорите, пока в рыло не дал.

— Ну, вот опять в рыло, — вздохнул кто-то из молодых матросов, вызвав смех старослужащих.

— А ты чего хотел тля худая? — язвительно спросил подошедший Архипыч, — чтобы тебе боцман в рыло не бил, а целовал?

— Скажете тоже Никодим Архипович, — опасливо отозвался тот, — зачем же целовать, что я девка? Просто хоть немного обходительности…

— Тебя, убогий, не потому целовать нельзя, что ты не девка!

— А почему?

— Да потому, что молодого матроса куды не поцелуй, у него везде задница! — под всеобщий смех заявил старик.

— Что Архипыч, — проговорил, отсмеявшись боцман, — сам то, как располагаешь катер назвать?

— А чего там располагать, — не раздумывая ответил тот, — этот «Большой загиб», а вон тот «Малый»!

— Ребята, — снова раздался чей-то дурашливый голос, — а давайте катер назовем: «Ванька-вестовой». Как-никак, а он на авантюру с лейтенантом ходил.

Архипыч, к немалому удовольствию матросов, в ответ лишь замысловато выругался, но ничего более говорить не стал. Зато боцман, нахмурился, и внимательно осмотрев присутствующих уже другим голосом скомандовал:

— Хорош зубоскалить! Разойтись по заведованиям! А если у кого дел никаких нет, так я враз помогу найти.

Русская эскадра уже подходила к Порт-Артуру, когда Алеша смог, наконец, покинуть мостик и вызвать к себе лейтенанта Колокольцова, с которым у него установились вполне дружеские отношения со времен сражения в Восточно-Китайском море.

— Петр Александрович, — обратился он к нему, — что там наши архаровцы?

Молодой офицер сразу понял, что речь об «отличившихся» при погрузке трофеев и поспешил успокоить великого князя.

— Не беспокойтесь, Алексей Михайлович, наши, как вы выразились, «архаровцы» находятся во вполне надежных руках боцмана и скоро им небо с овчинку покажется.

— Благодарю, а то хороши бы мы были в глазах адмирала. Только перенес флаг и тут такой афронт.

— И не говорите, — вздохнул тот, — опозорили бы броненосец, сукины дети!

— Кстати, вы так и не доложили, кто именно отличился. Ваши или минеры?

— Мои, — помрачнел лейтенант, — Остапчук и Морозов, вторые номера противоминных орудий.

— Ну вот, еще и артиллеристы. Я уж хотел, было, всех комендоров лишней чаркой за отличную стрельбу наградить…

— Позволю себе заступиться за остальных, Алексей Михайлович. Расчеты главного и среднего калибра показали себя в высшей степени похвально. И по «Фудзи» мы первыми пристрелялись, а уж «Мацусима» всяко наша добыча.

— Это да, — не смог удержаться от улыбки Алеша.

— Жаль адмирал не согласился поснимать двенадцатидюймовки с «Ясимы», — мечтательно проговорил Колокольцов.

— По прошествии времени я склонен с ним согласиться, — ответил ему командир. — Ну, чтобы мы с ними делали?

— На «Севастополь» бы поставили, — не задумываясь, ответил лейтенант. — Или на берегу установили.

— Боюсь поставить чужеродное орудие в башню не так просто, да и вряд ли получилось бы хорошо. А изготовить лафет для такой большой пушки, чтобы стрелять на суше, не самая простая задача.

— Но помечтать то можно?

— Помечтать можно. Впрочем, кое-чем с нами японцы все же поделились.

— Чем это, — заинтересовался лейтенант.

— А вот смотрите, — заговорщицки подмигнул ему великий князь и откинул кусок холста с лежащего на столе предмета.

— Помилуйте, да это же оптические прицелы!

— Вот именно, причем новейшего образца. Куда более совершенные, нежели наши — системы Перепелкина.

— Но откуда?

— С «Ясимы». Рощаковский добыл.

— Каким же образом?

— Ах, Петр Александрович, не задавайте неудобных вопросов, не получите уклончивых ответов. Да-да, мне Михаил Сергеевич именно так и ответил.

— Чудны дела твои господи!

— Да уж, после того как я узнал обо всех обстоятельствах произошедшего, я так же склонен полагать, что без вмешательства высших сил тут не обошлось. Кстати, хотите кофе?

— Не откажусь.

Не успел Алеша взяться за звонок, открылась дверь, и на пороге появился Иван с подносом в руках.

— А вот и наш герой, — воскликнул Колокольцов, глядя на кофишенка.

— И не говорите друг мой, — улыбнулся великий князь, — я, право, опасался, что поседею раньше времени, переживая за него, а уж что думает его отец, и вовсе не представляю.

— А вы возьмите вашего повара на корабль, да и дело с концом. И парень под присмотром, и кают-компания в восторге.

— Придется, а то Архипыч с ним явно не справляется.

— Не смейтесь Алексей Михайлович, — насупился мальчишка.

— Эх, Ваня-Ваня, а что с тобой делать прикажешь?

— Отдайте в комендоры!

Хмурое лицо кофишенка показалось офицерам таким забавным, что они не сговариваясь, расхохотались. Затем Алеша, видя, что парень закусил губу, ласково потрепал его голову и мягко сказал.

— Видишь ли, дружок, войны, слава богу, не идут все время и даже очень хорошие артиллеристы нужны далеко не всегда. А вот человек, умеющий так хорошо готовить как твой отец, найдет себе дело всегда. Поэтому подумай хорошенько, чем ты действительно хочешь заниматься в жизни. Ну, а теперь ступай, и… у тебя получается очень хороший кофе!

— Право, Алексей Михайлович, вы очень сердечны со своей прислугой. — Заметил Колокольцов, когда мальчишка вышел.

— Да, вы правы, — согласился тот, — просто Ванька рано остался сиротой, а я тогда тоже был совсем один из-за болезни. Врачи, правда, запрещали мне подходить к нему, опасаясь, что я могу заразить ребенка. Так что всякий раз я посылал к нему Архипыча. Так мы его и воспитали втроем: Федор Михайлович, я и мой вестовой. Ну, а у семи нянек, как известно, дитя без глазу.

— Жениться вам надо Алексей Михайлович, — неожиданно сказал лейтенант, глядя на великого князя.

— Что простите? — не расслышал его задумавшийся о былом Алеша.

— Благодарю за кофе, Алексей Михайлович, божественный вкус! Впрочем, мне пора.

— Да-да, ступайте друг мой, скоро ночь и во внутренний бассейн мы вряд ли успеем. Так что силы нам понадобятся.

Когда за лейтенантом закрылась дверь, а великий князь задумчиво растянулся в кресле, прекрасно все слышавший Архипыч тихонько пробурчал: