Его плечи уже давно жгло невыносимым огнём, нависавшим над телом следопыта с каждым новым шагом в сторону скалящегося перед ним магуса, который, впрочем, не был похож ни на одного другого встреченного им за жизнь пользователя магии, так как Гортер до сих пор не замечал в его руках ничего похожего на палочку. Но и эти препятствия попросту меркли сейчас в своей невозможности отвернуть следопыта от намеченной им когда-то цели. И даже когда его стрелы гурьбой изжигались в прах, опадая на землю ещё до того, как успевали долететь до окровавленного горла жертвы, Гортер не мог позволить себе остановиться.

Вдруг его ноги от чего-то подкосились, и следопыту пришлось опереться на одно колено, продолжая стрелять саднившей рукой настолько точно, насколько позволяло его истерзанное плечо. От ярких всполохов надвигающегося пламени в глазах у Гортера постоянно рябило, и он был уже почти слеп, когда внезапно пламя потухло и сквозь него прорвался какой-то невозможно мучительный поток ярости, заваливший его на спину. Но он не помешал следопыту крутануться перед этим в воздухе волчком, чтобы попытаться достать одну единственную стрелу, что оставалась у Гортера в запасе. Ту самую, что никогда не покидала его колчан, лишая опытнейшего лучника самого главного своего оружия перед лицом грозящей опасности.

– Убил?! – звякнул кто-то впереди него нетерпеливым голосом.

– Нет, кажется только ранил, – разочарованно прошипел второй. – Фух, заманался я уже и себя лечить, и поджаривать этого старикана!.. Но, похоже, всё дело в его оружии – оно и впрямь удивительно! И всё же, как только что показала практика, сила его тоже небезгранична. Так что сейчас я его одним махом…

– Учитель, «окно»! Оно там, смотри! «Окно» в Эргарот… Этот поток – оно наконец-то открывается! Как ты и говорил!

На мгновение яркий чистый свет действительно заполнил всю поляну, и даже Гортер, который только-только стал приходить в себя после ослепивших его потоков ужасного огня, просто не мог не заметить, как мягкое свечение ни с того ни с сего постепенно начало заполнять собою отдельные участки неба вокруг, пробиваясь буквально со всех возможных сторон окружающего пространства.

– А, ч-чёрт! Как не вовремя-то!.. Ладно – вернусь за тобой немного позже. Чёрт, до сих пор ни хрена не вижу одним глазом… Только не вздумай подыхать, старик! – заявил колеблющийся от двух разных желаний, взволнованный и раздражённый голос одной из мелькавших перед ним размытых фигур. И она тут же начала медленно отдаляться от следопыта, сливаясь со второй более приземистой фигурой в каком-то едином движении, словно притянув её к себе за плечи. – Пойдём, шкет! Прыгать нужно без страха и вовремя, не забыл? Иначе я потом твоё побитое о камни тело из озера вылавливать не стану! Даже не проси!

– Я справлюсь, – ответственно заявила ему другая фигура и быстро добавила. – А вот ты со всеми этими ранами как… Хотя, если ты ненароком грохнешься, то тогда я хоть получу за твою голову нехилую награду! Вместо этого осла на земле… Что корчишься, старый пёс?! А?!

– Хм, да он бы тебя прикончил одним махом, – в крайней степени надменно и холодно пробормотал более грубый голос. – Но брать с собой этакую удивительную вещицу из его рук будет сейчас, пожалуй, слишком опасно. Раз уж она умеет разрушать собою даже нашу, едрить всех богов, настоящую магию… Неизвестно как она повлияет на энергию «окна». Тем более что никто кроме меня, пожалуй, и не смог бы исцелиться и от первого его выстрела. Да и от второго тоже… Ну что, готов?!

После чего обе фигуры уж совсем как-то дико заверещали, устремившись в едином порыве вдаль, и разом исчезли… вместе с последней стрелой следопыта, которую он, несмотря на все свои ранения, всё же сумел утаить от них подле себя, а затем ещё и выпустить из лука. Но лишь за секунду до того, как направляющие его уши и руку удалявшиеся голоса превратились в обрывки звуков окружающего мира, разорённого трескучим огнём и налетевшим после этого неожиданным завывающим ветром, уносившим с собой последние остатки его утекающей жизни.

Лёжа в невообразимо высоких чертогах подёрнутого бесконечными тучами неба и вздымающегося повсюду вокруг погребального огня, Гортер больше не ощущал ни себя, ни времени. Его тело оставалось покоиться в траве нетронутым, а алая кровь продолжала пропитывать её, истекая через оплавленный узорчатый металлический наплечник доспеха, и задетые чем-то острым раны левого нижнего бедра и голени. Прорывалась она также и сквозь его правый бок, на котором были видны похожие, но не слишком глубокие ранения, которых он не смог избежать только ради одного-единственно шанса последнего завершающего полета его смертоносной стрелы.

Однако следопыт так и не узнал, попала ли она в цель. Ведь ещё совсем недавно, хромая и прогибаясь, его теперь уже бывший главный враг буквально на глазах оправлялся от казалось бы смертельных для любого другого человека ранений и быстро выпрямлялся, как будто ничто в этом мире не могло нанести ему особого вреда. Но Гортер никогда не боялся подобного поведения в своих жертвах, как бы бодро они ни выглядели и как бы отчаянно они ни сопротивлялись. Следопыт вцеплялся в них зубами, словно хищник – и, возможно, именно поэтому он никогда не отступал перед их напором, а всегда оканчивал свою охоту только на своих условиях, будь то смерть, сдача в плен или простое завершение не исчерпавшего себя до конца решения или спора.

Метавшиеся кругами вместе с ветром опалённые листья задевали его лицо и руки, шелестели вокруг холодеющего торса, облепляя колени и унося прочь из греховности бытия. Словно бы он впервые за всю жизнь на самом деле стал един с окружавшим его лесом, а также с набегавшей на камни где-то очень далеко внизу спокойной гладью воды и далёким горизонтом, который вдруг показался перед ним за тучами и исчез… точно как и сам Гортер… до чёртиков уставший, но так ни разу и не сломленный…

А когда уже через пару секунд там же на поляне объявилась и взволнованная, но порядком запыхавшаяся Джейн, приведшая с собой остальных выживших членов своего поискового отряда, отправленного за Гортером как особая комиссия, призванная в её лице тайно выследить его и остановить все бесчинства, творившиеся в районе озера Белокамень по его вине – то они не обнаружили там ровным счётом ничего. Не считая догоравших остатков некогда красивейшего места заповедного леса и поразительно чистой, практически неземной предзакатной зари, опускавшей величавое солнце за неописуемо чарующий край соседнего хребта, и отражавшимися вместе с ним в холодном озере последними бликами необъяснимо рано заканчивающегося на их глазах дня летнего солнцестояния.

Эпилог

Отбивая ритмичные шаги по невероятно благородному мрамору экзотичного чёрно-белого цвета, король Расмор практически не замечал его под своими ногами, рассекая пространство словно величавый морской фрегат. Его одежда как всегда была безупречна, его шляпа ниспадала своим пером до плеч правителя ровно на правую сторону, а его осанке позавидовал бы любой цирковой артист или танцор.

И всё же король пребывал в глубоком раздумье.

– Ваше Благочестие.