1

Вода была повсюду – плескалась за бортом, хлестала на палубу, висела брызгами в воздухе; тяжелые, как свинцовые дробинки, капли отскакивали от брезентовой накидки Локка. Косые струи дождя заходили то с одной, то с другой стороны, а шторм серыми ладонями перекидывал «Красного гонца» с волны на волну.

– Господин Валора! – Локк покрепче ухватился за штормовой леер, натянутый у грот-мачты (как, впрочем, и по всей палубе), и крикнул в отверстие люка на шкафуте: – Сколько воды в трюме?

Чуть погодя послышался голос Жана:

– Два фута!

– Хорошо, господин Валора! – ответил Локк, с тревогой следя за Плешивым Мазуккой, который подозрительно косился на своего капитана.

Матросы восприняли внезапную смерть Кальдриса как дурное предзнаменование и теперь открыто возмущались отсутствием женщин и кошек, а все свое недовольство сосредоточили на капитане Оррине Равейле – его власть на корабле и ореол спасителя таяли на глазах. Локк обернулся к рулевому, но Плешивый Мазукка, сощурившись, напряженно всматривался в хлесткие дождевые струи.

В штормовую погоду одному человеку руль не удержать, поэтому за Мазуккой, у спаренного штурвального колеса, стояли еще два матроса. Особого расположения к Локку они тоже не питали, а лица под широкими капюшонами брезентовых плащей казались черными тенями.

Ветер завывал и свистел в вантах, бился о зарифленные паруса на реях – «Красный гонец» шел примерно на юго-запад. Корабль так заваливало на правый борт, что Мазукка и его помощники лишь неимоверными усилиями выравнивали крен, а волнение на море все усиливалось.

Серо-зеленая волна захлестнула босые ноги Локка (от сапог пришлось отказаться, босиком на танцующей скользкой палубе устоять легче), и дыхание перехватило, словно от холода. Волна – незваная навязчивая гостья – раскатилась по палубе, а потом вытекла в шпигаты и просочилась под брезент, накрывавший решетки люков. Вода была теплой, но здесь, под резкими порывами ветра в сумрачном сердце шторма, воображение Локка превратило ее в ледяную.

У правого борта возник черный как ночь Джебриль со штормовым фонарем в руке.

– Капитан Равейль, давно пора брам-стеньги спустить! – крикнул он.

С самого утра Джебриль то делал укоризненные замечания, то давал Локку непрошеные советы. Локк поглядел на верхушки грот– и фок-мачт, полускрытые взвихренной пеленой дождя.

– Я собирался приказ отдать, Джебриль, но пока не вижу необходимости.

Из прочитанного Локк смутно помнил, что в штормовую погоду шквалистый ветер может обломать и сбросить за борт верхние части составных мачт и реи, даже с зарифленными парусами, но не подумал о том, что их следует разобрать.

– Так ведь необходимости и вовсе не будет, если их вместе со всей снастью вывернет!

– Если понадобится, то спустим. Попозже.

– Если понадобится? Попозже?! – ошеломленно пробормотал Джебриль. – Вы что, совсем спятили, Равейль? Да их давным-давно пора убрать, да только теперь некому – у всех других дел хватает. А проклятый шторм не унимается, между прочим! Еще чуть-чуть – и корабль перевернет, и что тогда? Вы что, Медного моря не знаете?

– Да знаю, знаю… – Под брезентовой накидкой Локк покрылся холодным потом.

Эх, догадаться бы раньше, что Джебриль такой опытный мореход! Надо было с самого начала поручить ему подготовку корабля к шторму, но теперь поздно, свое невежество не скроешь.

– Прости, Джебриль, смерть Кальдриса меня кверху килем опрокинула… Мы с ним давние приятели были.

– А вот как нас всех кверху килем перевернет, так мало не покажется! – Джебриль отвернулся и пошел вдоль леера к носу корабля, но внезапно остановился. – Мы-то с тобой знаем, Равейль, что на борту ни одного кота нет и не было!

Локк, понурившись, вцепился в штормовой леер у грот-мачты. Все пропало! Мазукка и матросы у штурвального колеса наверняка слышали весь разговор. Локк поглядел на них, а они с невозмутимым видом продолжали напряженно вглядываться в горизонт, словно бы не замечая своего бестолкового капитана.

2

Нижняя палуба являла собой кошмарное зрелище. Если на верхней палубе мачты, волны и далекий горизонт позволяли составить хоть какое-то представление о происходящем, то внизу под напором волн трещали переборки, по собственной прихоти становясь то полом, то стенами, а дышать приходилось зловонными миазмами пота, мочи и блевотины. В затянутые брезентом люки и решетки постоянно врывались потоки воды, с верхней палубы доносились глухие завывания ветра, а в трюме надрывно ревели, чавкали и скрежетали помпы, качая воду из низов.

Помпы, сделанные веррарскими искусниками, с неимоверной быстротой отправляли воду за борт, но для их непрерывной работы требовались усилия восьми человек, которых следовало регулярно сменять, – тяжелого труда долго не выдерживали даже самые крепкие матросы, а команда «Красного гонца» еще не оправилась от тягот недавнего заключения.

– Вода прибывает, капитан, – сказал какой-то матрос, высунувшись из трюмной шахты; лица его Локк в темноте не разглядел. – Три фута в трюме. Где-то в корпусе течь, видно, шов разошелся. Аспель просит людей отрядить, чтоб отыскали и законопатили.

Аспель был тем самым матросом, что взял на себя обязанности корабельного плотника.

– Отряжу, не беспокойся, – сказал Локк, хотя понятия не имел, где найти свободных людей: десять были заняты на палубе, восемь – на помпе (кстати, им сменяться пора); шесть или семь человек так ослабели, что толку от них было не больше, чем от балласта в трюме; Жан еще с несколькими матросами принайтовывал сорвавшиеся бочки и тюки с провизией в кормовом отсеке; восемь спали после ночной вахты, а двое, с переломами, притупляли боль раздобытым где-то вином. Сердце Локка тревожно сжалось – от наскоро составленного расписания штормовых вахт не осталось и следа.

– Сбегай в кормовой отсек, скажи господину Валоре, чтоб отправил людей течь искать. С провиантом потом разберемся.

– Есть, капитан, – ответил матрос и скрылся.

– Капитан Равейль! – послышалось из трюма.

– В чем дело?

– В помпах! Сил больше нет качать! И жрать охота. Присылайте смену.

– Будет вам и смена, и жратва, – пообещал Локк. – Через десять минут.

Что делать? Людей не хватало – только немощные, увечные, совершенно обессиленные или занятые другими делами. Возвращаясь на ют, Локк решил поменять местами матросов у помп и вахтенных на палубе; ни тем ни другим это не понравится, но ничего другого не оставалось – иначе корабль на плаву не удержать.