Оценивая как «выдающуюся» личную роль Гавриила Костельника в ликвидации унии, глава МГБ УССР С. Савченко в докладной записке Н. Хрущеву (16 марта 1946 г.) писал: «Будучи по своим убеждениям человеком безусловно антисоветским, но в области церковной – безусловно противником Рима, Костельник искренне стал на путь реальной церковной политики… Втягиваясь постепенно в дело воссоединения греко-католиков с православными, сперва осторожно, а затем, войдя в свою стихию, – бурно, и лелея мечту войти в историю выдающейся личностью, а мы эту мечту, как один из воздействующих стимулов, всячески в нем возбуждали, Костельник проводил намеченные мероприятия вплоть до окончания собора, активно и с увлечением». Однако органы госбезопасности продолжат его контролировать и изучать его возможный «нежелательный путь»[539].

Будни ликвидации унии

Расформирование УГКЦ шло «стахановскими» темпами. «Подготовка к практическому переходу католических священников в православие проводится нашей агентурой на деканатских совещаниях и в индивидуальном порядке», докладывало 5 мая 1946 г. УМГБ по Дрогобычской области[540].

Было дано жесткое указание всем священникам, не принесшим покаяния владыке Макарию, прибыть во Львов для оформления личных документов и перехода в православие. Только за август 1946 г. эту процедуру прошли 54 священника-униата. К 20 августа во Львовской области, к примеру, из 358 священников лишь 50 пребывало в оппозиции или колебалось относительно перехода в РПЦ[541]. Продолжались аресты (за 1946 г. – 60 «непримиримых» униатов), основными мотивами которых служили: связь с подпольем ОУН, сотрудничество с немецкими спецслужбами и другими органами оккупационной администрации, содействие гитлеровцам в вывозе молодежи в Германию, в наборе в дивизию «Галичина», сборе продуктов, а также «ярое сопротивление воссоединению с РПЦ», штамп «петлюровца» (участие в Украинской революции 1917–1920 гг.)[542]. Каждые пять дней из УМГБ западных областей УССР С. Савченко шли докладные записки о состоянии перехода в РПЦ и оформлении нового статуса священнослужителей.

Показательно, что (по донесению агента «Подбужского», активного участника подготовки Львовского собора) перед собором Г. Костельник не оставлял попыток выдвинуть викарным епископом при архиепископе Макарии своего бывшего ученика по духовной семинарии, который должен был бы исполнять указания самого Костельника как главы «Ново-православной церкви» в Галичине. Более того, по заданию Костельника С. Хруцкий пытался убедить владыку Макария выехать руководить Тернопольской епархией и Почаевской лаврой, поскольку в силу отличий обрядности и языка богослужения именно пресвитер Костельник должен руководить «Ново-православной церковью».

И после собора Г. Костельник и С. Хруцкий не оставили канцелярии ИГР, принимая священников бывшей УГКЦ и не допуская к делам владыку Макария. Чекисты уже рассматривали план отстранения Хруцкого (бывшего депутата сейма довоенной Польши) от дел и его ареста, а самого Костельника думали отправить для служения в Киев, в экзархат РПЦ[543]. Возможно, нам и до сих пор неизвестны все мотивы действий Г. Костельника. Известная львовская художница Ярослава Музыка (уполномоченная Р. Шухевичем выступать связной для налаживания контактов и мирных переговоров с властями, осужденная в 1948 г. к 25 годам лагерей) сказала с намеком агенту «Автору»: Костельник, к сожалению, «не выдержал ту линию, которая была намечена»[544].

После Львовского собора Г. Костельник стал благочинным Львова. 5 апреля 1946 г. его и ряд участников собора, новых епископов РПЦ, принял Патриарх Московский и всея Руси, которому они сослужили за литургией в Елоховском соборе Москвы. Патриарх 7 апреля присвоил отцу Гавриилу наивысший для «белого» духовенства сан протопресвитера. Однако, сообщала агентура из близкого окружения священника, отец Гавриил по-прежнему вынашивает концепцию создания в Галичине «модернистской церкви», работает над рукописями трактатов «Современность и христианство», «Современный священник и культура», в которых намеревался «громить коммунизм». По агентурному делу «Возрожденцы» была получена информация о недовольстве священника тем, что ему не дали возглавить пастырские курсы во Львове. Гавриил Теодорович жаловался, что его «не понимают ни большевики, ни националисты»[545].

Многочисленные высказывания Костельника «не для протокола», зафиксированные информаторами органов МГБ (свыше 10 источников было завербовано целевым порядком для «освещения» пресвитера), убеждают, что своих истинных взглядов он не изменил. Как сообщал агент «Пресс» (диакон), на банкете 26 августа 1946 г. Костельник убеждал присутствующих – мы должны были присоединиться к РПЦ «хотя бы для того, чтобы спасти себя от репрессий со стороны большевиков»[546]. Непокорное поведение и амбиции отца Гавриила вызывали уже и раздражение Москвы. 16 августа 1946 г. начальник отдела «О» МГБ СССР генерал-майор Г. Карпов в письме к главе МГБ УССР С. Савченко предлагал на несколько месяцев переселить Костельника в другой город УССР под предлогом лечения.

О душевном состоянии протопресвитера детально сообщил, в частности, агент «Футурист» (октябрь 1946 г.). У Костельника во время беседы «глаза горели ненавистью, злобой и в то же время бессилием», он «клеветал на руководителей Советского государства». Львовский собор – «это тактическая игра», – заявил он. «Львов становится Бердичевом», индустриальным центром, – возмущался Костельник. – Боится Москва галичан, боится силы бывшего Пьемонта», поэтому «убивает личность», насаждает «тупое варварское недомыслие». Сталин «своим деспотическим управлением перещеголял всех исторических деспотов, таких как Атилла, Грозный, Петр І», это «самый грозный царь, которого когда-либо знала история человечества»[547].

Постепенно Г. Костельник на почве и ранее присущих ему амбициозности и высокомерия стал утрачивать чувство реальности и меры. «Это я дал ножом в спину папе», «мой акт в истории не умрет», «я сделал для отечества больше, чем патриарх Алексий, – говорил источнику “Футуристу” отец Гавриил, – мне следует дать орден золотой звезды, а не митру», «Макарий, по сравнению со мной, маленький винтик». Будучи в Москве на совещании глав православных поместных церквей, Г. Костельник высказал немало шокирующих откровений агентам из числа епископата и клира (вошедших в меморандум агентурных сообщений отдела «О» МГБ СССР от 3 августа 1948 г.). Архиепископ Макарий, уверял собеседника Г. Костельник, зависим от меня, это я добился у Патриарха сана архиепископа для него. «Западная культура высока, а все мы должны учиться у Запада… Мы, галичане – авангард культуры в православии, староправославная иерархия должна тянуться за нами…». Не случайно на основе подобных материалов начальник отдела «О» МГБ СССР полковник Дубровин просил МГБ УССР активизировать разработку священника с целью выявления возможных связей с подпольем ОУН и катакомбным духовенством УГКЦ[548].