Хороший вопрос. Не на миллион, но все же хороший. Тед прятался где-то поблизости: очень близко, слишком близко, чтобы успокоиться. С другой стороны, кажется, он держался на расстоянии от Роджера. На этот раз проклятие шло мне на пользу. Я не хотела, чтобы Роджер ушел раньше, чем нужно.

– Сейчас, – сказала я.

– В чем дело? – спросил Роджер, когда увидел меня.

– Тед.

Надежда и подозрение промелькнули на его лице.

– Что ты имеешь в виду?

– Что Тед здесь. Он в доме. Очень, очень близко.

– С чего ты взяла?

– Потому что последние пять минут он пытался взломать дверь. Ты слышал грохот.

Роджер нахмурился.

– И зачем Теду это делать?

– Ты мне скажи.

– Это опять… Ты его видела?

– Нет.

– Тогда почему ты решила, что это Тед?

– Я чувствую его, – ответила я. – Поверь мне, Роджер, это он. А кто еще это может быть?

– Не имею ни малейшего понятия. Но, поскольку ты не видела его лица, я…

– Ради бога, Роджер, ты что, думаешь, что к нам теперь захаживает какой-то новый призрак? «О, приветик, слышал, у вас неплохой домишко для таких, как мы»? Ты хоть слышишь себя?

– Хорошо. Чего он хочет?

– Напугать меня до чертиков. Откуда мне знать?

– И ты считаешь, что он где-то рядом?

– Не считаю, Роджер. Я знаю.

– Где же он?

– Близко. Но его нигде не видно.

– Куда он спрятался? – спросил Роджер, раскинув по сторонам руки. – Он там? Или там?

Он развернулся.

– Он стоит за мной?

Он посмотрел наверх и вниз.

– Он на потолке? Или под полом?

– Все совсем не так.

Как я могла ему объяснить?

– Дом стал другим. Он изменился. Думаю, его изменил Тед. Теперь всё… Перестало быть прочным. Появилось новое пространство, куда Тед может уходить и из которого может за нами наблюдать.

– Вероника, ты слишком многое просишь принять на веру.

Это было просто смешно.

– Как ты можешь так говорить – после всего, что с нами случилось? Я никогда тебя не обманывала. Я всегда была честна с тобой. Ты что, думаешь, это я стучала в дверь? А потом что? Когда услышала, что ты спускаешься по лестнице, заперлась в комнате для гостей? Какой в этом смысл?

– Не знаю.

– Нет, знаешь. Ты точно знаешь. Знаешь, но не хочешь признаваться. Ты такой трус. Я раньше не понимала, какой же ты трус. Ты самый большой трус, которого я когда-либо встречала.

– Подожди-ка, – начал Роджер, но я так и не узнала, что он хотел мне сказать, потому что именно в этот момент Тед решил вернуться. В каком бы темном углу он ни прятался, он подошел вплотную, нависая над плечом Роджера. Я чуть не опоздала: ощущение пронзило тело, и я успела прикрыть лицо и отвернуться. Но того, что я успела выхватить краем глаза – еще меньше того, что я видела в закусочной: край щеки, разорванный подобием колючей проволоки, – хватило, чтобы из моего горла вырвался пронзительный крик.

– Вероника! – воскликнул Роджер. – В чем дело? Что случилось? Что ты видишь?

– Тед! – кричала я, прижав ладони к глазам, подобно шестилетнему ребенку, который пытается скрыться от монстра в шкафу. – Это Тед!

– Тед? – спросил он, как будто впервые услышал это имя. – Но как это возможно?

Так близко к Теду мой разум был похож на хижину во время землетрясения.

– Прогони его! Ради бога, прогони его! Пожалуйста!

– Тед? – сказал Роджер, оборачиваясь. – Это ты? Тед? Сынок?

– Он прямо перед тобой! Разве ты не видишь? Ничего не видишь?!

– Нет, – ответил Роджер. – Я… Подожди… В другом конце коридора… Что это? Погоди, я… Тед? Это ты?

Прежде, чем я успела его остановить, Роджер бросился к лестнице, крича: «Тед?»

– Роджер! – завопила я ему вслед. – Не оставляй меня!

Но ответом мне служили топот ног по лестнице и затихающие крики.

Я попятилась обратно в комнату. Присутствие Теда взревело. Я ударилась о стену, и что-то уткнулось мне в почку – дверь шкафа. Тед, шаркая ногами, перешел порог комнаты. Все еще зажмуривая глаза и прикрывая их ладонью, я пыталась нащупать ручку, изо всех сил сопротивляясь внезапно возникшему искушению – скорее, неудержимому порыву отнять от лица руку, открыть глаза и взглянуть своей судьбе в лицо. У меня не было ни малейшего шанса спастись. Все, что я могла, – оттянуть неизбежное. Рука дрожала. Жуткое влечение увидеть Теда, увидеть его в истинном обличье, несмотря на все последствия, едва ли не ради этих последствий, вторило искушению. Он был в пяти шагах от меня, приближаясь со скоростью человека, которому некуда спешить. Когда дверь шкафа со щелчком распахнулась, я затащила себя внутрь. Вот тебе и узкое, ограниченное место, где я буду в ловушке. Я схватилась за ручку и уперлась ногами в раму шкафа. «Каково это? – поинтересовался тихий голосок в голове. – Каково это – сдаться, перестать сопротивляться и подчиниться неизбежному?»

Тед обрушился на дверь, и она дрогнула. По всей видимости, он решил, что сломать дверь будет веселее, чем открыть, а открыть ее он мог без особых усилий. Я совсем не похожа на Шину, королеву джунглей. В тот момент, когда мы оба прикоснулись к двери, я… Мое тело… Меня будто уронили в емкость с жидким азотом. Этого удара было достаточно, чтобы мой разум замер. Потом ничего не происходило, будто пленку фильма зажевало, но в следующую секунду Тед снова нанес удар. Снова затишье, а затем ручка чуть не вылетела у меня из рук. Затишье, а потом дверь так сильно дернулась, что меня отбросило назад, в платья, которые я развесила, чтобы позже рассортировать и решить, какие из них отдать на благотворительность. Несколько платьев упали на меня, и когда Тед в очередной раз ударил по двери, дерево с громким звуком Бам! начало расщепляться, и я судорожно начала стаскивать с себя упавшую ткань. Ужин поднимался к горлу. В следующий раз, когда Тед ударил в дверь, дерево застонало. Я отбросила последнее платье, вцепилась в крепкую вешалку, на которой оно висело, и протиснулась к задней стенке шкафа. Если в доме и были потайные ходы, тогда было самое время их обнаружить. Шкаф был шире, чем я помнила.

Как только я достигла последней вешалки с платьем, все стихло. Дверная ручка щелкнула, повернулась, и шкаф залило светом. Он обманул меня. Этот сукин сын убедил меня, что собирается проломить дверь, чтобы я отошла от нее, и тогда все, что ему оставалось, – это повернуть ручку. Его силуэт заполнил весь проем, и, клянусь, даже сквозь слепящий свет и ворох платьев в нем было что-то… В его фигуре… Что-то настолько неправильное, такое радикальное искажение, что ужин, который я пыталась сдержать, забурлил и вырвался наружу одной длинной струей.