Из рассказов старшины Князя особо заинтересовали технологии инопланетян. Старшина, конечно, мало что мог рассказать детально, но диковинное оружие и гравилёты он описал красочно, чем нового знакомого просто восхитил.

– Эх, к нам бы домой такую технику, – воскликнул он, – такое можно было бы устроить!

– Это ты о чём? – осведомился Шорин.

– Порядок навести, само собой, – ответил Лобанов. – Тебе разве нравится, когда у власти стоят совсем не те, кто надо?

– Нет, – признал старшина, – не нравится.

Но больше всего Князя удивляла Кин – он гораздо легче представлял себе инопланетян зелёными, со щупальцами и на пяти ногах, чем в полном человеческом облике.

– Слушай, братан, а она не гонит, что с не Марса? – не раз повторил он.

– Она не с Марса, на Марсе жизни нет, – убеждённо отвечал Шорин, словно являлся специалистом по Красной планете.

– Но, может, она американка или испанка какая-нибудь, просто попала в ваши миры раньше, и всё. А вы уши развесили! По тарабарской фене и я могу ботать, только держись.

– Да нет, говорю тебе, там ещё куча народу, и все на нас очень похожи. Знаешь, Валентин тебе бы лучше объяснил – он у нас большая дока всё объяснять.

– Хм… Ты меня этим Валентином уже заинтриговал… – задумчиво протянул Князь. – Хотелось бы с ним познакомиться поближе.

– Дай-то бог, – вздохнул Николай.

После обеда прибежал взмыленный Витька-Мазок и сообщил, что из арки вылетела уже знакомая людям Лобанова чёрная машина. Соблюдая осторожность, отряд отправился к арке, но электрический «самолёт» они не встретили, а спустя какое-то время появились агенты вместе с Валентином…

– Вот такие вот пироги, мой друг, – закончил старшина. – Натерпелись мы за эти дни порядочно, и врагу не пожелаешь.

– Да уж, – задумчиво промолвил капитан, – всем досталось.

Солнце клонилось к западу – вечерело. Они сидели на вершине холма, откуда вести наблюдение за воздухом было очень удобно: холмистая равнина просматривалась далеко. Митралла связали, и он, словно куль, лежал на земле.

– Вы уверены, что это Канада? – спросил Валентин Князя.

Тот мрачно кивнул.

– Отвечаю – Канада! Какой штат или что тут у них не скажу, по-английски плохо читаю, но это не Россия, стопудово. Там, в избушке, Колян тоже видел, много всякого барахла осталось. И два трупа валялись, мы их зарыли.

– Прямо загранпоездка получилась, – с ироничной грустью сказал Шорин. – Ишь ты, Канада… У меня бывший одноклассник в Торонто перебрался, ещё в девяносто пятом, а вот я и не гадал сюда попасть.

– Да что там Торонто по сравнению с остальными мирами! – махнул рукой капитан. – Те же баори почище всяких загранок будут, верно?

– Если б сам не побывал в этих долбаных мирах, ни хрена бы не поверил, – признался Князь, аккуратно поправляя берет.

– Это уж точно, – кивнул Валентин.

– Раньше, помню, насмотришься всяких американских фантастических фильмов, аж плеваться охота. Понапридумывают ведь, придурки! И наши писаки тоже горазды, всё строчили и строчили, а тут на тебе! А тогда я готов был их всех чуть ли не за яйца вешать, вот те крест, чтобы бошки людям не баламутили!

– Михаил, – попросил Остапенко, кивая на тарланку, – ты бы не выражался, с нами всё-таки дама.

– Так о чём базар, конечно! Будем без мата, само собой, можно. Но мы ж на нем не ругаемся, мы на нем разговариваем, верно? – И Князь заржал.

Несмотря на возникающее порой раздражение при общении с этим человеком, Валентин тоже не удержался от усмешки.

Тут до них донёсся спор Сохатого и Бигуса, ведущих неподалеку наблюдение за окрестностями.

– Эй, что там ещё такое? – рявкнул Лобанов.

Сохатый, худощавый жилистый мужчина с длинным носом и роскошными висячими усами, держал за грудки коренастого, с чуть кавказскими чертами лица Бегункова, и в яростной злобе тряс его, приговаривая:

– Если я говорю, что час назад там было дерево, значит, там было дерево, понял, ты, баран грёбаный?! Там было дерево, там было дерево, повторяй, мокрушник!

– Не было там никакого дерева, мудила порхатый! – рычал, выкатив глаза, Бигус.

– Сам мудила, ответишь за базар!

– Эй, бакланы недорезанные! – заорал Князь, растаскивая их в стороны. – Горячие финские парни! Нашли место! У нас тут… дама, понимаете?!

– Это он, что ли? – усмехнулся Сохатый, тыкая пальцем в Бегункова.

– Что?! Да я тебя сейчас на меха располосую, гнида! – вскинулся Бегунков, но Князь вмиг надавал обоим пинков, охладив пыл, – своим отрядом он управлял жёстко.

– М-да, – тихо сказал Валентин. – Ну и в общество мы попали, ты не находишь, Коля? Они блатные, что ли?

Шорин пожал плечами – мол, других не нашлось.

– Почему они ссорятся? – спросила Кин, подойдя ближе.

– Нервы у ребят на взводе. Они ждут монстра, а это может быть опасно, сама понимаешь.

– Всё, хватит, достали уже! – орал в это время Князь на подчинённых. – Ведите себя пристойно, господа! Разговаривать культурно, не материться, не наезжать друг на друга и взаимно уважать!

Валентин хмыкнул и сказал вполголоса:

– А теперь, Федя, скажи Васе всё то же самое, но только на нормальном, на гражданском языке…

Николай прекрасно понял, откуда цитата, и тоже криво усмехнулся.

– Он первый начал, – оправдывался Бигус. – Заладил: «дерево, дерево там было»…

– И какое же дерево? – подчёркнуто спокойно поинтересовался Князь.

– Вон там, – показал на соседний холм Сохатый, – я точно помню, стояло три молодых сосны, я верхушки их отлично помню. А теперь видно только две! Можешь бинокль взять, Князь.

Лобанов взял протянутый ему полевой бинокль и долго смотрел в указанном направлении.

– Ну и что? – спросил он. – Дерево как дерево.

– Да ничего такого, – заявил с обидой Бегунков. – Привиделось всё этому хмы… ну, Сохатому.

– Надо посмотреть, – убеждённо сказал верзила.

Князь кивнул.

– Вот и сходим сейчас, посмотрим. А вы пока подождите здесь, хорошо? – обратился он к Валентину. – Если что – прячьтесь. И следите за пришельцем. Бигус, ты тоже остаёшься.

– Хорошо, – кивнул тот.

– Смотри в бинокль, я подам оттуда знак, если вы нам потребуетесь, понял?

– Понял.

Князь вместе с Сохатым, торжествующе посмотревшим на Бегункова, начал спускаться по противоположному склону холма. Когда они отошли метров на пятьдесят, Валентин спросил мрачного Бигуса:

– А чем вы занимались до Катастрофы?