— Ты встречал ее? — хотя она не сводила глаз с каменных башен, она чувствовала пристальный взгляд Кори и могла представить себе его невысказанный упрек.

«Мы столько дней провели вместе, и ты до сих пор ждешь, чтобы спросить».

— Да, — сказал он.

— Какая она?

— Красивая. Холодная. Принцесса во всех смыслах этого слова, готовая служить своему долгу и гордящаяся им.

Эолин кивнула и погнала лошадь вперед, хотя на самом деле ей хотелось повернуть назад. Она не доверяла своей решимости держаться, увидев, как Акмаэль привязан к другой. Однако отказаться от свадебного приглашения было бы оскорблением. Возможно, он не обиделся бы. Возможно, он бы понял, но все остальные заметили бы ее отсутствие. Она не могла рисковать неодобрением знатных семей Мойсехена.

В последующие дни оценка Кори принцессы Тэсары оказалась верной. Хотя у Эолин не было с ней разговора, она достаточно видела невесту на банкетах и ​​празднествах, чтобы получить некоторое представление о будущей королеве.

Осанка девушки была царственной, ее белая ладонь нежно лежала на руке Акмаэля, у нее была робкая улыбка и острый взгляд. Она уделяла размеренное внимание каждому вельможе, появлявшемуся при дворе, и уже знала половину домов и знамен Мойсехена. Хотя она не была знакома с классами магов, у нее было чутье, какие вопросы задавать. Она приняла Эолин вежливо, хотя они общались только тогда, когда того требовал протокол. И она была прекрасна, ей было не больше шестнадцати лет, волосы были цвета спелой пшеницы, а глаза — голубые, как летнее небо.

Однако ее аура была тусклой. Она несла мало пламени или цвета.

— С ней будет скучно, тебе не кажется? Теперь, когда он вкусил страсть настоящей маги, — замечание Кори, сделанное однажды вечером, когда они шли к покоям Эолин после очередного утомительного банкета, поразило ее как холодная вода.

Каменные стены дрогнули. Эолин остановилась. Через мгновение она перевела дыхание и продолжила идти.

— Принцесса Тэсара — это все, чего может пожелать настоящий король, — сказала она.

Той ночью на город обрушился мороз, погубивший многочисленные цветы, предназначенные для украшения церемонии. Однако странный холод не испортил настроение горожанам. Когда взошло солнце, они собрались, чтобы присутствовать на свадьбе и встретить свою новую королеву.

Сначала на центральную площадь вышла толпа магов. Эолин шла среди них в своей бордовой мантии. Рената заняла место рядом с ней, одетая в сапфировое платье среднего мага. Напротив них стояли знатные семьи четырех провинций.

Король прибыл верхом в окружении личной стражи и членов Совета. Когда, наконец, все собрались, Акмаэль встал посреди площади, чтобы встретить свою принцессу, которая появилась со своими фрейлинами и воинами, с мехом, накинутым на плечи, чтобы защититься от холода.

Ее платье сверкало на солнце. Она высоко держала голову и носила величественную улыбку своего класса. Акмаэль встретил ее с бесстрастным лицом, хотя глаза его были теплыми. Когда Верховный Маг Цетобар призвал благословение Дракона, король держал руку Тэсары в своей. Когда маг закончил, Акмаэль наклонился, чтобы поцеловать Тэсару в губы.

Эолин закрыла глаза от слез.

«Это был мой выбор, — напомнила она себе. — Это мой путь».

Она сосредоточилась на образе своего нового Экелара, круга скромных зданий, приютившихся среди холмов Моэна. Она услышала восторженный смех своих учениц: Сирены, Мелани и, по воле судьбы, бойкой девочки, носившей имя ее наставницы Гемены.

Они уже любили Магу Эолин, зависели от нее и надеялись, что она поможет им осуществить их мечты о магии. В этом году пришло только трое, но в следующем году их будет больше, а через год — еще больше.

Когда Эолин открыла глаза, поцелуй закончился. Она почувствовала, как теплая ладонь Ренаты обвила ее руку, и была благодарна за выражение дружбы и поддержки.

Верховный маг Цетобар представил новую королеву народу. Они кричали, пели и сыпали лилиями. Прилив радости был не похож ни на что, что Эолин чувствовала от жителей Мойсехена, и это наполнило ее сердце радостью. Страх больше не сдерживал их голоса. Акмаэль построит свое правление не на той основе, что его отец.

Последовавшее за этим празднество было ярким и шумным, со щедрыми порциями жареной оленины, фаршированного гуся и дикого кабана, за которыми последовали сладкие лепешки, сухофрукты и пропитанные медом пироги. Вино и эль лились из переполненных чашек. Играли и пели музыканты, на столах танцевали акробаты. Смех то поднимался, то опускался из-за постоянной болтовни.

Дворяне, которые еще не разговаривали с Эолин, теперь приветствовали ее, а лорды Барамон из Селен и Фелтон из Моэна даже пригласили ее на танец. Несколько бывших членов Круга были там, чтобы развлечь, включая Адиану.

Узнав Эолин, Адиана крепко обняла магу, слезы омыли ее щеки, когда она вскрикнула от восторга. Вскоре к их счастливому воссоединению присоединилась Рената. Они разговаривали до поздней ночи, делясь новостями о своей жизни после восстания и делясь приятными воспоминаниями о Круге Кори.

Только когда король и его невеста удалились с пира, Эолин заметила тупую боль в глазах. Когда очередная чашка вина только усилила боль, она решила пожелать друзьям спокойной ночи.

До рассвета оставалось всего несколько часов, когда она вернулась в свои покои, одна и измученная.

Эолин не разговаривала с Акмаэлем с момента ее прибытия, но она заметила его руку за каждой деталью своего пребывания. Ей выделили хорошо обставленную квартиру на южной стороне замка с прекрасным видом на провинцию Моэн. Слуги выполняли все ее желания. В ее комнате всегда были свежие фрукты и напитки.

Сейчас она налила себе чашку воды и приправила ее травами, чтобы успокоить головную боль. Крепко удерживая кружку пальцами, она произнесла первое заклинание, которому ее научила Гемена:

Эхекат, нэм цефур. Эхуки.

От воды поднялся пар. На мгновение Эолин почувствовала, как дух ее любимой наставницы прошел в комнату.

Смех и песни доносились с улиц внизу. Эолин подошла к окну, чтобы посмотреть на город. Вдыхая успокаивающий аромат своего травяного настоя, она смотрела, как люди танцуют под далекими факелами, словно яркие угли в угасающем костре. Вчерашний мороз рассеялся, и ей на щеки дул теплый ветерок.

Суть комнаты изменилась, и Эолин почувствовала чье-то присутствие позади себя. Она поставила чай на подоконник дрожащими пальцами и не сводила глаз с крыш внизу.

— Зачем ты пришел? — спросила она.

— Увидеть тебя еще раз, — ответил Акмаэль. — Почему ты не просила у меня аудиенции в эти дни?

— Потому что я знала лучше, — она повернулась к нему, ее эмоции превратились в бурлящий котел печали и облегчения, раздражения и