авиакомпании проголосовали за отказ подписать контракты, назревала забастовка. В августе остановки в работе привели к отмене некоторых полетов. Поскольку цена акций продолжала снижаться, у Робертсона не было возможности продать свою внушительную позицию на открытом рынке, не столкнув цену в свободное падение: он стал скорее владельцем, чем инвестором. Tiger был вынужден залечь на дно в ожидании стратегического покупателя авиакомпании, который снял бы тяжелую ношу с его плеч. Тем временем и другие серьезные ставки Робертсона «скисали». Federal-Mogul, производитель автомобильных запчастей, упал на 30 % за первое полугодие, a Niagara Mohawk застыл на месте. Инвестиционная публика теряла интерес к старомодным капиталам. В своем апрельском письме к инвесторам Робертсон писал: «Мы переживаем самое нетипичное поведение рынка, когда фундаментальные основы игнорируются повсеместно»13.

К лету 1999 года решение Робертсона игнорировать технологический бум вызвало на Парк-авеню кризис. Tiger потерял 7,3 % за первое полугодие, в то время как взаимные фонды высокотехнологичных компаний поднялись на четверть и более. Дневные трейдеры, торгующие со своих кухонных столов, переплюнули отряд особого назначения Робертсона. Пришедшие на волне потерь от иены осенью 1998 года последние неудачи переполнили чашу терпения инвесторов: отозвав из активов Tiger 3 миллиарда за шесть месяцев до марта, партнеры Робертсона вывели еще 760 миллионов капитала к концу второго квартала. Чем больше капиталов выводили инвесторы, тем больше позиций вынужден был закрывать Робертсон14. А как только на Уолл-стрит поняли, что Tiger стал вынужденным продавцом, глубокие хищнические инстинкты вернулись. Каждый месяц в письме к инвесторам Робертсон отчитывался по десяти ведущим позициям Tiger, поэтому его предпочтения не были секретом. И действительно, соперники изо всех сил продавали против него. Однажды жутким июльским днем слух о том, что к концу месяца Tiger столкнется с отзывом 3 миллиардов долларов, спустил курок подъема хищнических продаж: портфель Tiger потерял 72 миллиона долларов за 15 минут, в то время как широкий рынок оставался спокойным15. Слух не подтвердился, но это было слабым утешением.

В 1998 году LTCM ушел в мертвую петлю: его брокеры требовали возврата займов. Это подвигло Робертсона написать инвесторам об опасностях чрезмерного левериджа. В 1999 году Tiger тоже оказался в опасности развала, но не из-за брокеров, требующих возврата средств, а из-за инвесторов, изымающих свой капитал. Кроме того, в обоих случаях широкая осведомленность о позициях хедж-фондов подлила масла в огонь их проблем. Комментаторы, настаивающие, что прозрачность хеджевых фондов стабилизирует рынки, должны извлечь из этого полезный урок16.

В МИЛЕ СЕВЕРНЕЕ ОФИСА TIGER, НЕДАЛЕКО ОТ ЦЕНтрального парка, друзья и соперники Робертсона в Quantum сражались в параллельной битве. В начале 1999 года Стэн Дракенмиллер, глава Quantum, разделял убежденность Робертсона в том, что технологичные акции слишком завышены, но действовать он решил по-другому. Не испугавшись инерции рынка, Дракенмиллер разместил нехеджированную аутрайт-ставку против технологичного пузыря, выбрав дюжину особенного переоцененных стартапов и вложив в игру на понижение 200 миллионов долларов. Тут же все эти компании выстрелили со скоростью, лишающей любую возможность увернуться. «Однажды они закрылись на сотне, а открылись на ста сорока», — с ужасом вспоминал Дракенмиллер17. За пару недель позиция стоила Quantum 600 миллионов долларов. К маю 1999 года Дракенмиллер столкнулся с минусом в 18 %. Первый раз за всю долгую карьеру он оказался лицом к лицу с перспективой серьезных негативных результатов деятельности18.

Дракенмиллер стоял перед острейшей формой опасности, угрожающей Робертсону. Годом ранее Quantum был в плюсе на 21 %, тогда как Tiger опустился в минус на 4 %, но теперь, оказавшись на пути технологического локомотива, потери Дракенмиллера были вдвое больше потерь Робертсона. Естественно, инвесторы нервничали. В мае крупный фонд-донор Haussmann Holdings объявил о том, что он урезал свои инвестиции в Soros Fund Management более чем вполовину, и пресса рассказала о потоке аналитиков Quantum, увольняющихся в поиске лучших возможностей. Комментаторы задавались вопросом, пришел ли конец легенде Дракенмиллера? Ходили слухи, что Большой Босс возьмет трехмесячный больничный. После яростного опровержения этих разговоров волна свежих откровений нашептывала, что Сорос, наверное, устал от своего «второго я».

Но все же важно, что Дракенмиллер был лучше подготовлен к технобуму, чем Робертсон. Традиционное стоимостное инвестирование, практикуемое Tiger, совершенно не давало Робертсону даже шанса подумать о вложениях в пузырь19. Смесь традиционного анализа и графиков, применяемая Дракенмиллером, делала его менее предсказуемым. Тогда как Робертсон не терпел инвестирования по инерции, Дракенмиллер вполне мог следовать основам рынка в один период и оседлать тренд в другой. В мае 1999 года Дракенмиллер выделил часть капитала Quantum новому работнику, Карсону Левиту, который крупно ставил на акции доткомов. Скептик, который раньше играл на понижение пузыря, теперь взгромоздился на борт оркестрового грузовичка всеобщего увлечения.

Два месяца спустя Дрюкенмиллер посетил ежегодную конференцию технологий и информационных средств в Сан-Валли, Айдахо. Это был фестиваль новой экономической шумихи и настроенности на подъем: все, от голливудских магнатов до кандидатов в президенты и вундеркиндов Силиконовой долины, собрались в тени потрясающих гор. Там можно было даже увидеть разгуливающего в поло и бейсболке и болтающего с Биллом Гейтсом и Майклом Бломбергом Уоррена Баффета, чей стиль инвестирования по стоимости попал под удар пузыря20. Вернувшись тем летом из Сан-Валли, Дракенмиллер пылал усердием новообращенного21. Он перевел Карсону Левиту дополнительные средства и нанял второго энтузиаста технологий по имени Диана Хакала, имевшую хобби выводить головокружительные пируэты высшего пилотажа. Левит и Хакала навалились на те же акции, которые в первой половине года понижал Дракенмиллер. Они «разбирались во всей этой радиоактивной чуши, которую я даже записать правильно не смогу», — рассказывал позже Дракенмиллер22.

Радиоактивность творила для Quantum чудеса. Технологичные акции взлетели как ракета. Имена VeriSign, Qualcomm и Gemstar славились как герои новой эры. Если в первом полугодии Quantum шел по следам Tiger, то теперь Quantum, по сути, выигрывал от неудач соперника. Из-за того что отзывы капитала инвесторов Tiger вынудили Робертсона продавать акции, он сбросил огромную долю в South Korea Telecom, которую приобрел до пузыря. Под давлением продаж Робертсона в июле и августе South Korea Telecom упали на треть. Благодаря этой ликвидации Карсон Левит приобрел акции по дешевке. Цена быстро утроилась24.

За последние месяцы 1999 года Дракенмиллер заработал на волне техноакций больше, чем когда он сыграл на понижение фунта стерлингов восемью годами ранее. К концу года Quantum вышел из минуса в 18 % и достиг плюса в 35 %. Дракенмиллер осуществил одно из величайших возвращений в истории хеджевых фондов, и оно не имело ничего общего с подталкиванием рынков