рукой. Чем он отличался от других мужчин? Почему именно его слова вызвали такую реакцию? И в эту минуту ему тоже стало обидно. По-мужски.

* * *

Эри лежала в углу на куче соломы и плакала. Руки ей снова связали, и теперь она едва чувствовала пальцы, а плечи ныли. Допрос Грэя обессилил ее, и соленые ручьи приносили хоть какое-то облегчение.

Дверь снова скрипнула.

– Ну что еще? – жалобно простонала она, переворачиваясь на спину.

В камеру вошли двое. В первом она узнала Найдера. За ним следовал человек в черном.

Эри приподнялась на локтях. Спутник Охотника был одет в рясу из плотной ткани. На голове капюшон, так что были видны только подбородок с ямочкой и полные губы. В руках мужчина держал факел и металлический прут.

– Не бойся, Эриал, – сказал Найдер, присаживаясь рядом с ней на корточки. – Брат освободит тебя.

Мужчина в черном стоял к ним спиной и что-то бормотал – было не разобрать.

– А вы ведь знали, да? – спросила Эри, глядя на молодого лучника.

– Догадывался, – Найдер кивнул.

– Почему же не схватили еще тогда, в дороге?

Охотник улыбнулся и не удостоил ответом. Эри посмотрела на медальон на его груди. Летящий орел. Такие же носили Тирк и Грэй.

Ей вспомнился человек в лесу, которого они нашли с Рикки, – Эндрик. Он был не просто Охотником. При нем было письмо, где он тоже обращался к кому-то «брат».

Человек в черном развернулся, и Эри увидела, что прут у него в руках накалился. Задергав ногами, она поползла назад. Но отступать было некуда. Связанные руки уперлись в холодный угол.

Найдер выбросил вперед руку и уверенно сжал ей горло.

«Прочь, на улицу», – мысленно попросила Эри и сосредоточилась.

Тут не было Тирка, не было Корда в опасности. Она сможет. Ладони покрылись испариной. От тепла или страха?

Эри показалось, что вот-вот ее куда-то унесет, и спасение всего в шаге.

Человек в черном рванул ворот рубахи, и левую ключицу пронзила боль. Она вскрикнула бы, но сознание покинуло ее раньше.

* * *

Эри снилось, что болезненная точка на ключице превращается в пятно, а затем разрастается. А она, словно листок бумаги, медленно горела.

– Что со мной? Что они сделали? – сыпала она вопросами.

Ни поля с алыми колосьями, ни безупречно голубого неба. Она падала и падала в бесконечной черноте. Сгорала заживо.

* * *

Грэй дотронулся до своего плеча. Он уже и забыл, когда последний раз получал ранения, и как это больно.

Вернувшись в дом на площади Крендимиолда, он уединился в своей комнате и только прилег на кровать, как в дверь постучали. Убрав со лба мокрые от испарины волосы, он поправил выбившуюся из штанов рубаху и устало спросил:

– Кто там?

– Это я, – в комнату вошла Элисон.

– Вы?

– Прости, что поздно, но я не смогу уснуть… Что с тобой?

Она увидела его забинтованное плечо.

– Ваша девочка постаралась, – хмурясь, ответил Грэй.

– Риа? А где она?

– К счастью, в тюрьме, – он смерил ее недоверчивым взглядом.

– Вот как, а…

– Ваш супруг-то? – он усмехнулся. – Этот гад ушел, но, надеюсь, вернется. Как вы думаете?

– Я не знаю, – Элисон совсем растерялась и села на стул. – Я пришла…

– Знаю, зачем вы пришли, – перебил ее Грэй. – Хотите, чтобы я оформил документы на въезд в Толлгард прямо сейчас?

– Мы же договаривались, – дурное предчувствие охватило ее.

– Мы? Мы не договаривались, – чеканил слова Охотник. – Вы осмелились поставить нам условие, а я по старой памяти сделал вид, что не расслышал. У вас есть возражения?

– Но пойми, Алекс, – Элисон умоляюще посмотрела на него. – Я предала своего мужа и невинную девочку…

– Невинную? – Грэй усмехнулся. – Да вы знаете, сколько людей уже пострадало из-за нее? А сколько еще пострадает? А что касается вас, то вы просто выполнили свой долг. Или вы настаиваете, что это жертва?

– Пожалуйста, – она не выдержала и заплакала. – Ты не знаешь, как тяжело было решиться на это…

– И не хочу знать. Вы должны были сдать нам Эриал Найт, как только она у вас появилась, так что радуйтесь, что мы простили вам это.

– Но… я… я так хотела…

– Все мы чего-то хотим, – холодно заметил Грэй, – но если бы наши желания всегда исполнялись, мир поглотил бы хаос.

– Для тебя ведь это нетрудно, – она опустилась на колени. – А для меня, для нас с Наштой это целая жизнь. Умоляю, Алекс.

Охотник дернул верхней губой и отвернулся.

– Встаньте, это ни к чему.

– Но я же все рассказала! И о месте встречи, и о...

– Вы плохой игрок, Элисон Корд. Почему вы сразу не выдали девчонку? Надеялись дождаться удачного момента, выторговать подороже? А мы не на базаре. Мы выполняем свой долг, а вы должны были выполнять свой.

– Благодаря ей мы узнали, где Лаэм, – бросила женщина свой последний козырь.

– Мы бы и так это узнали.

– Пусть, пусть я виновата, но прошу тебя, умоляю, – Элисон обхватила колени Охотника и разрыдалась.

Грэй встал и, несмотря на боль в плече, помог ей подняться на ноги.

– Встаньте, пожалуйста, – его голос смягчился. – Я не король, не надо передо мной стоять на коленях.

– Но…

– Мне неприятно видеть вас в таком положении, Лис, и, тем не менее, мой ответ останется прежним.

В ее глазах появился ужас.

– Но почему? Я не понимаю.

– Не мне вас судить, – он положил руку ей на плечо, – у каждого из нас своя дорога, свой долг и свои понятия о жизни. Я поступил нечестно, не дав вам сразу понять, что не приму никаких условий, но у меня есть оправдание. У вас, наверное, тоже какое-нибудь найдется. Мы оба с вами подлецы, Элисон, и мы оба по-своему справедливы. Вот и все, что я могу и хочу сказать. Идите.

Она не знала, что ответить. Внезапно ей показалось, что душа ее опустела, и ничего не осталось. Ни веры, ни надежды. Весь мир вдруг стал противен ей, и вместе с этим миром стала противна она сама.

– Прощайте, – еле слышно сказала Элисон и,