– Не может быть, – стучал зубами рядом стоящий Роман.

– Выходит…, все это время…, мы с тобой были неправы, – шептал Сергей, готовый от отчаяния и страха упасть ниц. – Выходит, что этот человек…, что вот эти заповеди… Аще еси низшел безсмертне… Женам мироносицам вещавый…

Он осторожно развернул вчетверо сложенный листок.

Как раз в это время донеслись первые раскаты грома и… Апоков, который был уже в значительном отдалении от берега, вдруг резко погрузился в воду! По пояс! По грудь! По шею! Нырнул. Вынырнул. И часто-часто заработав руками, быстро поплыл!

– Дамба! – закричал опомнившийся Сергей. – Тут дамба! В этом месте дамба! «Бриллиантовая рука», блин! Он все предусмотрел! Он специально ждал нас здесь, потому что знал, что в этом месте проходит дамба! Дай пистолет!

Выхватив пистолет у Романа, Сергей прицелился и выстрелил. Но попробуй-ка попасть с расстояния в 150 метров из пистолета, тем более из «Вальтера», который предназначен для ближнего боя!

Не снимая кроссовок и не жалея брюк, Сергей побежал по воде примерно по тому же пути, по которому только что уходил Александр Завенович Апоков.

Да. Действительно дамба. Сергей чувствовал под ногами твердую насыпь, когда-то устроенную земснарядом, и при этом не погружался глубже, чем по колено. Надо было подбежать как можно ближе к уплывающему и успеть сделать точный выстрел до того, как дамба оборвется. Разбрызгивая воду высоко поднимающимися ступнями, развивая скорость, которая только была возможна в таких условиях, Сергей с ужасом заметил, что расстояние между ним и уплывающим гендиректором сокращалось очень медленно. Как быстро плывет, сволочь! Вот она, многолетняя выучка в компании «Видео Унтерменшн»! Как быстро плывет!

– Подбеги поближе-е! – с берега донесся крик Романа.

– Знаю-ю!

Стараясь не свернуть с дамбы, Сергей сделал еще полсотни шагов, на пару секунд остановился, прицелился и выстрелил еще два раза. Он увидел, как взлетели два высоких водяных столбика от его пуль. Но результат по-прежнему был далек от желаемого.

Быстро взмахивая руками и правильно работая ногами, Апоков продолжал плыть, демонстрируя хороший олимпийский кроль, словно ему было не за сорок, а всего лишь двадцать лет… И он как минимум кандидат в олимпийскую сборную. Еще тридцать шагов по воде. Остановка. Еще выстрел. Недолет… Еще выстрел. Перелет… Сколько же осталось патронов? Один ушел на Румянцеву. И пять безрезультатно потрачены на Апокова. Значит, есть еще два патрона. Скоро дамба должна закончиться… До противоположного берега примерно километр. Ведь доплывет… Пробежав еще метров сорок, Сергей взялся за рукоятку пистолета обеими руками.

Как будто почувствовав неладное спиной или какой-нибудь другой частью тела, Апоков ныряет. Долго не выныривает… Плывет под водой… Пытаясь увеличить расстояние от преследователя. Ну давай же, давай, появляйся, Чапаев! Выныривай, первый осторожный индеец! Вынырнул. За это время Сергей успел восстановить более-менее ровное дыхание. Так. Не спешить. Чуть присел. Прицелился. Плывущий на мушке. Указательный палец осторожно нажимает на спусковой крючок… Промах!

До крови закусив губу, с глазами, полными слез, в вымокшей одежде и с офицерским «Вальтером» в руке, в котором оставался последний патрон, лучший сценарист компании «Видео Унтерменшн». Сергей Викторович Садовников бежал по воде в надежде произвести последний один-единственный точный выстрел раньше, чем оборвется дамба…

Монастырь, что возвышался над бескрайней гладью Ладожского озера, был построен на основе разваленной деревянной крепости, которую полтора века назад пытались воздвигнуть чухонцы по примеру предусмотрительных ятвягов. Но чухонцы по своим свойствам были и оставались мирным народом без крепких правителей, а значит, все полезные бревна по большей части растаскивались на построение собственных бань и избушек, что и не позволило завершить постройку их собственной единственной крепости. С приходом же русских христианских миссионеров при князе Владимире на этом еще сохранившемся фундаменте было решено воздвигнуть монастырь, который служил бы не столько защитой от непрошеных гостей, сколько обителью для укрепления христианской веры в сердце и сознании безразличного ко всему народа. Не было необходимости силой сгонять плотников и краснодеревщиков в эти тихие живописные места. Северная красота и спокойствие сами по себе притягивают людей, уставших от войн, пожаров и суетной великоросской жизни. А если кто из паломников и не находил себе дела при большом строительстве, то легко обосновывал свой маленький уютный уголок и занимался сбором ягод да ловлей рыбы, которая водилась в Ладожском озере в изобилии. Именно так, добравшись до Ладоги, и поступил мастер Звяга. Умелыми руками он быстро срубил себе маленькую избушку в холмистом сосновом лесу, сложил печку из камней и сколотил верстачок для плотницких тонкостей. Подряжаясь на художественные работы, скопил немного серебра, купил сеть и занялся рыбной ловлей. Никто в этих местах его не знал, а значит, теперь его будни с видом на Ладогу проходили спокойно. Ночные ужасы, какие он наблюдал через окошко, когда жил под Киевом, больше не возобновлялись, и очень скоро он понял, почему. Окна его новой избушки были узкими, вытянутыми по высоте и арками закруглялись сверху, что не давало им никакой схожести со скуфетью. В то время как единственное окошко его прежней, оставленной под Киевом избы, как раз было прямоугольным и имело соотношение сторон точно такое же, что и у рамочек, которые он поклялся больше не изготавливать никогда в жизни. Кроме того, место для оседлости, которое выбрал Звяга, было девственным и, по всему видать, не происходило здесь никаких ни сражений, ни убийств. Разве только две лисы, что проживали неподалеку, сговорившись, могли загонять и завалить зайца, да северная пустельга поймать мышь или разворотить чужое птичье гнездо. Бывали тут, правда, еще и медведи, но они держались в стороне от людских поселений. Черники, малины, лесной смородины в этих местах росло предостаточно, да еще водилось много всякой живности, так что царям северного зверья не было никакой надобности близко подходить к избам и нападать на людей. Форму своих новых окошек Звяга придумал не сам. Именно такие окошки украшали сгоревший терем князя Владимира Красно Солнышко. Благодаря своему невысокому росту и природной худобе Звяга оказался единственным, кому удалось во время пожара протиснуться в узкое арочное окно. Это случилось после того, как Путята, потянувшись за бараниной, на секунду выпустил мастера, а потом так и не смог отыскать в сутолоке и едком густом дыму. Так что теперь узкое арочное окно Звяга считал для себя счастливым, а потому и вырубил такие же во всех четырех стенах своей новой избы, по памяти повторив размеры.