Норма кинулась в спальню и затрясла мужа:

– Мак, вставай! Мак! Надо идти к тете Элнер.

Он пошевелился:

– Что стряслось? Ей плохо?

– Одевайся. Она убила мальчишку Григгзов.

– Как – убила?

– Не знаю, Мак. Она в истерике. Говорит, отравила его. Давай одевайся, пока она не вызвала полицию.

Мак натянул брюки прямо на пижаму, Норма схватила пальто.

Элнер ждала их на крыльце, заламывая руки:

– Я понимаю, что опозорила семью! Не знаю, как я могла такое сотворить.

Мак отвел ее в дом:

– Тетя Элнер, сядьте и расскажите, что произошло.

– Про меня во всех газетах пропишут. Как думаете, наручники мне наденут? Бедный старина Сонни лежит с проломленной головой, а хозяйка его отправится в тюрьму или, может, на электрический стул. – Элнер была на грани помешательства.

– Тетя Элнер, ну-ка успокойтесь. Что случилось?

– Наверно, я сошла с ума. Может, сослаться на помешательство, как думаете?

– Что вы сделали?

– Ну, хотела отомстить за Сонни. Поймать-то я его не поймаю, что ж, думаю, делать? Решила – заманю на веранду и оттреплю за уши. Вот и приготовила мороженое. Ох, надо было на этом и остановиться. Но у меня оставалась целая гора старого шоколада с истекшим сроком годности, я его растопила и полила мороженое, получился фадж.

– И все?

– Еще немного жидкого дезодоранта для мужчин.

– Все?

– Нет.

– Что еще?

– Полчашки средства для мытья плит. И зубным порошком посыпала сверху, он на сахар немного похож.

Норма не могла сдержаться:

– О боже!

– Постой, Норма, – сказал Мак. – Это все, тетя Элнер?

Норма смотрела на мужа как на сумасшедшего:

– По-твоему, этого мало? Да этого хватит угробить целую семью!

Тетя Элнер сказала:

– Об этом я как-то не подумала, – всплеснула руками Элнер. – Считаешь, он мог отнести угощение домой? Может, они все лежат в трейлерном парке мертвей мертвого? Теперь я, выходит, массовый убийца!

Мак сказал:

– Тетя Элнер, угомонитесь. Начните с самого начала. Расскажите, как все было.

– Я приготовила фадж… И подождала, пока не увидела, как он крадется по саду. Потом позвала: «Иди сюда, малыш, я тебе угощеньице приготовила». Думала, он только попробует, тут я его и схвачу, а он цап всю тарелку и дал деру.

– Когда это случилось?

– Сегодня утром.

– Что же вы так долго ждали, прежде чем нам сказать?

Тетя Элнер помотала головой:

– Наверно, когда такие вещи делаешь, преступный образ мыслей берет верх. Думала, мне это сойдет с рук. Надо было сразу признаться. А теперь вот я целую семью прикончила.

– О боже! – схватилась за голову Норма. – Надо позвонить хорошему адвокату, да, Мак? Так ведь поступают в подобных случаях?

– Никому мы звонить не станем. Наверняка он жив-здоров.

– Мак, в таких делах не гадают. Мы имеем дело с убийством. Отправляйся посмотри на мальчика. Может, нам всем придется удариться в бега.

– Господи, ладно, но это глупо.

– Мак, обещай, что не вернешься, пока не убедишься, что мальчик ходит и разговаривает.

– Да ладно, ладно.

Дверь приоткрылась, Лютер Григгз сперва выглянул в щелку, потом выставил в проем ружье:

– Какого черта тебе нужно посреди ночи?

– Ты в порядке?

– Черт, да. А ты?

– Можно войти? Разговор есть.

Зайдя в трейлер, где воняло пивом и окурками, Мак пригляделся к Лютеру, похож ли тот на отравленного, но Лютер Григгз никогда не являл собой образчик здоровья, так что сказать было трудно.

– Извини, что так поздно, но тут одна небольшая проблемка возникла. Твой сын дома?

– А где ж ему еще быть в такой час?

– Ну да. Просто ему могло попасть в руки не очень свежее угощение, и, вероятно, потребуется осмотр врача.

Миссис Григгз в ярко-розовом застиранном халате с красно-малиновыми цветами, хмурясь, вошла в комнату:

– Чего он опять натворил?

– Ничего, миссис Григгз, мне просто надо на него взглянуть. Если не возражаете.

– Это еще зачем?

– Долгая история. Но моя тетя могла утром угостить его несвежим фаджем, и мы просто хотим убедиться, что с ним все в порядке.

Она не двинулась с места, только заорала:

– А ну поди сюда, слышишь? Живо! – Потом развернулась и ринулась в спальню: – Вставай, говорю! Ну!

Вскоре она появилась, таща мальчишку за ухо, а тот норовил ее лягнуть.

Мак сказал:

– Моя тетя говорит, ты стянул мороженое, которым она тебя хотела угостить. Правильно?

– Врет она все. Не брал я ее дурацкого мороженого, – просипел пацан.

– Она не обвиняет тебя в воровстве. Она…

– Она дура чокнутая, ведьма чертова. Не брал я ничего.

Тут Лютер Григгз начал заводиться:

– Слышал, что сказал мой сын? Не брал – значит, не брал. Ты что, лгуном его называешь?

– Нет. Не называю. Просто хотел удостовериться, что он здоров. Угощение могло быть не очень… ну, не из самых подходящих ингредиентов. – Мак внимательно разглядывал мальчишку. – Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь, сынок? Тебя не тошнило?

– Ничего я не крал!

– Ну ладно, раз все хорошо, то и хорошо. Но если тебе станет плохо, позвони. Вот мой номер. – Макс написал телефон на листке.

Вообще-то Лютер Младший утянул-таки угощение, но, куснув разок, тотчас выплюнул, такая оказалась гадость, а тарелку швырнул за чужой забор.

Мак вернулся в дом тети Элнер и подмигнул Норме:

– Ну вот, тетя Элнер, у меня для вас плохие новости. Они до сих пор живы. Жалость какая. Вы могли заработать медаль от властей города, если бы свели эту семейку в могилу.

Норма сказала:

– Я рада, что ты способен шутить на эту тему. Мы были на волосок от тюрьмы. Не слишком полезно для карьеры Линды, если бы ее двоюродную бабушку засадили в камеру смертников.

Мак расхохотался.

Норма пальнула в него взглядом:

– Смейся, Мак, смейся, но учти, твою дочь тогда не приняли бы ни в один приличный женский клуб.

Немало времени прошло с поминальной церемонии, прежде чем Бетти Рэй решилась сделать то, что давно хотела. Она попросила гвардейца Ральфа Чилдресса немного проводить ее. В холле нужного дома привратник галантно поднес руку к козырьку и спросил: