петровскими вельможами, имевшими личные интересы на Украине, открыто выступал против земельных захватов А. Д. Меншикова. На протяжении 1720–1722 гг. он подавал Петру I челобитные, доношения, партикулярные письма с жалобами на самоуправства межевщиков, просил ложному межеванию дьяка И. Р. Лосева не верить и провести его справедливо[1227]. Кроме того, гетман пытался заручиться поддержкой влиятельных противников А. Д. Меншикова: своего родственника, сенатора П. А. Толстого (младшая дочь гетмана была замужем за его сыном) и вице-канцлера П. П. Шафирова[1228]. Параллельно в столицу с челобитными к Петру отправлялись казацкие делегации с требованиями провести справедливое межевание и умерить аппетиты князя. Гетман им противодействия не оказывал.

В августе-сентябре 1720 г. в отсутствие князя в столицу прибыла казацкая делегация во главе с гетманским секретарем П. В. Валькевичем, который намеревался передать Петру I письмо И. И. Скоропадского и челобитную от казаков Стародубского полка. Интересы А. Д. Меншикова в это время представлял адъютант С. В. Нестеров. Приехав в столицу, П. В. Валькевич подал в Коллегию иностранных дел гетманскую грамоту[1229], в которой, как утверждал С. В. Нестеров, видевший текст своими глазами, ничего касающегося почепского межевого дела не было, а также обратился к П. А. Толстому, чтобы тот помог ему передать письмо и челобитную государю. П. А. Толстой гетманскому секретарю в протекции отказал[1230]. Поэтому П. В. Валькевич, улучив момент, подал Петру пакет с документами во время его пути на обедню в Троицкую церковь. Петр Алексеевич без прочтения отдал и письмо гетмана, и челобитную Г. И. Головкину в Коллегию иностранных дел, куда несколькими днями ранее С. В. Нестеров по приказу князя передал копии писем Ф. И. Протасьева, доношение и челобитье за рукой А. Д. Меншикова[1231]. В дальнейшем документы затерялись среди делопроизводственных бумаг коллегии. С. В. Нестеров в письме А. Д. Меншикову сообщал: «…а сего числа в Каллегии иностранной спрашивал я Василья Степанова, и он сказал, что распечатал письма он, а не чтены, и отданы для переводу. А как переведены будут, обещали дать копию. И как скоро получу копию, того часу к вашей светлости пришлю с нарочным куриэром»[1232]. Неизвестно, выполнил ли С. В. Нестеров свое обещание – в его переписке с князем какой-либо копии гетманского письма найти не удалось.

Первое упоминание А. В. Макарова в выявленных документах, касающихся Почепского дела, относится как раз к августу 1720 г.

Согласно Н. И. Павленко, в это время князь с помощью С. В. Нестерова и самостоятельно через письма стремился заручиться поддержкой Ф. М. Апраксина, П. П. Шафирова и П. А. Толстого и вместе с ними противодействовать намерениям П. В. Валькевича[1233]. Так, от имени А. Д. Меншикова С. В. Нестеров обращался к вице-канцлеру П. П. Шафирову. Петр Павлович на словах обещал «служить яко благодетель»[1234], однако реальных действий не предпринял[1235]. Когда же П. В. Валькевич передал царю пакет с документами, положение князя стало стремительно усугубляться. А. Д. Меншиков писал адмиралу Ф. М. Апраксину, прося «напрасным клеветам» не верить[1236].

Неудивительно, что в подобных обстоятельствах А. Д. Меншиков решил обратиться к более надежному и проверенному А. В. Макарову. 18 августа 1720 г., т. е. еще до приезда П. В. Валькевича с казаками в столицу, он писал кабинет-секретарю: «…уведомился я, что от гетмана посланы нарочные с жалобою на меня, того ради прошу, дабы им не верить, о чем от меня писано пространно к адъютанту моему Нестерову, которому просим всепомощенствовать»[1237]. С. В. Нестеров должен был передать А. В. Макарову копии писем Ф. И. Протасьева, которые он отправил П. А. Толстому и П. П. Шафирову, а также рассказать ему об известных и важных для князя подробностях Почепского дела. В письмах Ф. И. Протасьева, к слову, пространно описывались обстоятельства межевания Почепа, назывались причины недовольства гетмана и казаков (совершенно несправедливые, по мнению А. Д. Меншикова), перечислялись их действия и попытки «очернить» князя[1238]. В следующих нескольких посланиях (одно письмо и одна цидула), отправленных с 19 по 24 августа, и устно через С. В. Нестерова А. Д. Меншиков не только извещал кабинет-секретаря о почепских событиях, но и, что более важно, просил доподлинно донести государю и государыне и ложным обвинениям, выдвинутым гетманом И. И. Скоропадским, не верить[1239]. Другими словами, князь старался сработать на опережение – с помощью А. В. Макарова предупредить Петра, изложить ему свою версию событий раньше, чем к нему попадут жалобы, привезенные П. В. Валькевичем.

Как показывают материалы корреспонденции, параллельно А. В. Макаров передавал князю ценную информацию, полученную от П. А. Толстого (по просьбе А. Д. Меншикова или самостоятельно – неизвестно)[1240]. Кабинет-секретарь в цидуле извещал о происходившем в столице: «Преднескольким временем показывал мне перевод с письма гетманского Петр Андреевич, в котором упоминаетца с немалою жалобою о межевании почепских земель для чего он мне и вашей светлости письмо к нему казал же. Которое письмо прочет, сказал я ему, что те земли принадлежат прямо к Почепу, как и сами тамошния обыватели сказали. На что он мне в ответ сказал, что де обыватели принуждены сказать неволею»[1241]. Затем, пересказывал А. В. Макаров, он советовал П. А. Толстому отложить дальнейшие разбирательства по делу до возвращения А. Д. Меншикова и убеждал его, что недовольство межеванием у гетмана и старшины вызвали не земельные проблемы, а то, что «…ваша светлость доброй порядок учинили о квартирах и облегчили бедных»[1242]. Цидула была отправлена А. Д. Меншикову 15 августа 1720 г., т. е. чуть ранее обозначенного выше письма князя от 18 августа[1243]. Александру Даниловичу 18 августа сведения о разговоре А. В. Макарова с П. А. Толстым были еще неизвестны. Соответственно, первые зафиксированные источниками действия по отношению друг к другу, А. Д. Меншиков и А. В. Макаров развернули практически одновременно.

Цидула А. В. Макарова открывает для нас несколько важных фактов относительно его участия в деле. Она показывает, что кабинет-секретарю ко времени разговора с П. А. Толстым было известно о почепских проблемах князя. Слова А. В. Макарова о том, что было бы неплохо отложить рассмотрение дела до приезда А. Д. Меншикова, соотносятся с просьбами Александра Даниловича, посылаемыми им другим участникам дела в течение 1720 г. При этом, если верить словам кабинет-секретаря, он старался оправдать князя перед П. А. Толстым, перенося причины конфликта с земельных захватов, которые якобы были оправданными, на распределение постоя. Однако мысли, высказанные А. В. Макаровым П. А. Толстому, не