отдал и держит за собою и до ныне»[1289]. В июне князь доносил до государя детали своего конфликта с почепским казаком И. Губчицем, на чьи земли он претендовал[1290]. Стоит отметить, что недовольства казаков действиями А. Д. Меншикова в Малой России не прекращались. На протяжении 1722–1723 гг. князь принуждал своих служителей А. П. Гудовича и Г. Лукина, а также членов Малороссийской коллегии разобраться с недоброжелателями, чтобы «…таким бездельникам неповадно было честных и заслуженных персон имя поносить всуе»[1291].

Примечательно, за весь 1722 г. не обнаруживается ни одного письма, направленного А. Д. Меншиковым А. В. Макарову с просьбами оказать заступничество по Почепскому делу, хотя государственные деятели продолжали контактировать по другим деловым и личным вопросам, обсуждая необходимость выдачи дьяку Ф. Захарову денег на котлинское строительство, отправку к подмастерью И. И. Немцову одного обер-офицера, передвижения государя вместе с военными подразделениями и т. д.[1292] А. Д. Меншиков нашел других заступников. Например, в письмах к М. Д. Олсуфьеву и В. И. Монсу он просил: «… послал я с пажем Васильем Дурным к Его императорскому величеству прошение, по которому прошу о разсмотрении и о решении того дела в Сенате всемилостивейшаго указу. Того ради вашу милость приятно прошу, оного моего посланного во благополучной час пред Его императорское величество представить и приложить свое старание, дабы получил всемилостивейший указ. Ибо как я, тако и вы, кроме Бога и Его величества превысокой милости, инаго надеяния никакова не имеем»[1293].

Александр Данилович, кроме того, продолжил оказывать давление на генерал-прокурора Сената П. И. Ягужинского, обер-прокурора Г. Г. Скорнякова-Писарева и генерал-рекетмейстера В. К. Павлова. Причем П. И. Ягужинский являлся заклятым врагом князя, между ними постоянно происходили ссоры и стычки[1294], а В. К. Павлов, как утверждает Я. А. Лазарев, был настроен решительно против А. Д. Меншикова и действовал «…так бодро и ревностно и оступь ничем неколебимо»[1295]. От П. И. Ягужинского, Г. Г. Скорнякова-Писарева и В. К. Павлова князь хотел одного и того же: чтобы в канцелярии Сената сделали копии с Почепского дела, разослали их по коллегиям и затребовали оттуда письменные мнения президентов и коллежских членов[1296]. К обер-секретарю помимо прочего он добавлял: «…а когда оные мнения подпишут, тогда изволите дать нам знать и с оных мненей прислать к нам копии, дабы мы о том были известны»[1297] (6 июня) и «…того ради вашу милость просим, извольте нас уведомить, на которую сторону больше голосов подписалось» (26 июня). Надо полагать, что никто из корреспондентов Александра Даниловича не спешил выполнять его предписания -2 июля А. Д. Меншиков снова повторял П. И. Ягужинскому ту же просьбу[1298]. Поэтому же князю пришлось вновь подключить к агитации управляющего И. Борисова, которому 5 июля он указывал «…о Почепском и о протчих делах требуйте решения и старайтесь, дабы решения учинены были по Его императорского величества указом»[1299].

9 июля 1722 г. П. И. Ягужинский сообщал А. Д. Меншикову в письме, что сенаторы постановили удержанных в столице казаков освободить (основываясь на подписи государя на докладных пунктах В. К. Павлова), а в Почеп отправить нового межевщика полковника С. И. Давыдова. 2 сентября С. И. Давыдову из Сената дана была инструкция с широкими полномочиями[1300]. Полковнику полагалось: 1) приехав в Глухов, взять из Малороссийской коллегии и от генеральной старшины ведомости о деревнях, селах и прочих местах, которые принадлежали в Почепском уезде бывшим гетманам и гетману И. И. Скоропадскому; 2) разузнать, каким образом передавались земли А. Д. Меншикову (на каких условиях, как и кто вел межу), допросить Ф. В. Шидловского и П. Кривцова, найти межевые книги; 3) проверить межу И. Р. Лосева, и вернуть казакам все земли, которые он примежевал сверху универсалов и жалованной грамоты; 4) освободить от подданства А. Д. Меншикова всех казаков, которые включены обманом; 5) проверить обвинения, содержавшиеся в челобитной А. Симантовского и т. д.[1301] Кроме того, предписывалось «…к тому межованью дать ему, Давидову, в товарищи из шляхетства одного человека, чего для, вибрав человек дву или трех герольдмейстеру, и представить их для определения Правительствующему Сенату, да малороссийской старшины комисаров, знатних людей, кроме прежних комисаров, по разсмотрению старшини генеральной дву человек, да из Вотчинной коллегии дьяка Степана Шестакова, а для делания чертежей дать из гедеозистов одного, салдат из Московского гарнизона дву человек, да к тому, что будет салдат потребно, из Глуховского гарнизона»[1302].

В ноябре 1722 г. С. И. Давыдов, согласно письму Б. Г. Скорнякова-Писарева, отправился из Глухова в Почеп[1303]. А. Д. Меншиков со своей стороны пытался оказать на полковника давление. Во-первых, он указывал коменданту Почепа А. П. Гудовичу и служителю Г. Лукину следить за действиями полковника, убеждать его, что межевание земель было произведено по полюбовному договору с гетманом И. И. Скоропадским, не давать ему вступать в близкие контакты с местными жителями[1304]. Во-вторых, Александр Данилович сам писал

С. И. Давыдову, стараясь его запугать. 3 января 1723 г. он отмечал: «…уведомились мы, что ваша милость имеете с казаками, з Губчичем с товарыщи, многие советы и согласие и чинишь ему во всем пользу, а нам посягательство, и посылаете ко управителем нашим об оддаче казакам почепской ортилерии и хоругова, и ратушных сел и деревен, и запечатанных их пожитков указы, чего вам и в инструкции не написано, и оные ратушные села и деревни и артилерия надлежат быть во владении нашем, понеже отданы нам вместе з городом»[1305]. Князь апеллировал к имени и справедливости монарха: «…буде ж ваша милость впредь правдиво поступать не будете, то мы принуждены будем на вас просить Его императорского величества и всемилостивейшую государыню императрицу»[1306]. Однако угрозы не подействовали, С. И. Давыдов признал многие нарушения в межевании Почепа.

В январе 1723 г. рассмотрение Почепского дела по указу Петра I было перенесено в Вышний суд, располагавшийся на Генеральном дворе в селе Преображенское. В состав суда по делу А. Д. Меншикова первоначально вошли восемь человек: Я. В. Брюс, И. А. Мусин-Пушкин, А. А. Матвеев, И. М. Головин, И. И. Дмитриев-Мамонов, И. Л. Воейков, С. А. Блеклый и секретарь П. А. Ижорин[1307]. Впоследствии к ним добавились И. И. Бутурлин, А. П. Баскаков, А. Ф. Бредихин[1308]. Стоит отметить, что царь был частым гостем на Генеральном дворе в январе-феврале 1723 г. вначале во время следствия над Г. Г. Скорняковым-Писаревым и П. П. Шафировым, затем, надо полагать, во время суда