сама будешь не против. Я сделал вывод, что ему всё равно, ведь любящий человек не отозвался бы о девушке подобным образом, — он с сожалением покачал головой. — Видимо, он ввёл меня в заблуждение относительно тебя, и я отправил к тебе свою мать утром.

Гермиона почувствовала, что внутри что-то оборвалось. Как будто какая-то часть её резко оторвалась и с размаху, грузно упала в черную воду, разбрызгивая вокруг себя холодные, безразличные капли. В следующий момент она взяла себя в руки и сдержанно ответила:

— Я поняла тебя, Джарван.

— Знаешь, всё, что говорила моя мать, — он вдруг погрустнел, — это правда.

Гермиона уставилась на него, не в силах что-то ответить. «Только не это!» — вихрем пронеслось у неё в голове.

— У нас говорят: в любви не принуждают и не просят. Ее дарят, — он посмотрел на неё, словно поняв, о чём она думает. — И вот я приехал, чтобы просить у тебя прощения, Гермиона. Знаешь, я бы мог отправить своего представителя, но, признаюсь, мне очень хотелось увидеть тебя и поговорить. Тогда, две недели назад, я на какой-то миг забыл, что ты получила западное воспитание, и тебя может напугать мой напор, — он смотрел на неё открыто и мягко. — Я же, как серьёзный человек, искренне говорю тебе о своих чувствах. Знаю, вы думаете, что вам отказали из-за этого инцидента, но это не так. Мы, арабы, очень уважаем политику и бизнес. Это не связано с личными мотивами, поверь.

Гермиона слушала его невнимательно. На душе камнем лежало сказанное Джарваном. Ведь Драко ей рассказывал всё по-другому. Неужели он врал? По его словам, он защитил её, а если верить арабу — он дал понять, что она… не будет против.

Джарван вопросительно смотрел на нее. Грейнджер вынырнула из своих мыслей и попыталась уловить, что он от неё хочет.

— Так как, Гермиона? — тихим голосом спросил Джарван.

— Я думаю, да, Джарван, конечно, — выдала она, не очень понимая, на какой вопрос отвечает.

Улыбка сверкнула на его смуглом лице.

— Ты прощаешь меня и мою мать?

Ах, вот он о чем. Гермиона закивала:

— Да, конечно, я принимаю ваши извинения.

Джарван встал и кивнул ей на прощание:

— Увидимся вечером.

Дверь за ним закрылась. Гермиона тупо смотрела перед собой. Букет нежных роз молчаливо напомнил, что вечером они хотели встретиться с Драко, она обещала ему ужин. Теперь все отменяется из-за этой вынужденной деловой встречи.

Гермиона ощущала странное, противное чувство. Неужели Драко в самом деле сказал так о ней? Конечно, они тогда не встречались, но слышать такое было неприятно. Получается, что Драко сам спровоцировал всё произошедшее — что Джарван подошел к ней у конюшен, прислал Фатиму. Если бы он защитил её так, как говорил, этого не было бы?

День пошёл своим чередом. Кабинет для исследований, защитный костюм, артефакты. Трейси, жужжавшая про восточную красоту и невероятные глаза арабского дипломата.

— И всё же, зачем он приходил, Гермиона? — Трейси болтала, и это раздражало её. — Ты знакома с ним? Он был на принимающей стороне, когда ты была в командировке?

— Да, — односложно отвечала Гермиона, — приходил, что бы уточнить некоторые вопросы.

— И у вас деловой ужин вечером? Жалко, что с вами будет ещё и министр с Малфоем, правда? — загорелись глаза Трейси. — Но может, он пригласит тебя куда-нибудь после встречи! Не вздумай отказываться, Гермиона! Не каждый день тебя зовёт куда-то настоящий эмир! Мерлин, да у него наверняка золота в банках больше, чем у Малфоев!

Гермиона, стиснув зубы, молчала. Трейси тем временем продолжала болтать:

— Кстати! Недавно встретилась в бухгалтерии с Паркинсон, мы поболтали. Только представь себе, Малфой с кем-то встречается! Но Пэнси не знает, кто эта девушка. Говорит, что сам Малфой об этом не распространяется. Но я, конечно, кое-что подозреваю!

Гермиона резко вскинула на неё глаза. Трейси с таинственным видом наклонилась к ней и доверительно заговорила:

— Я слышала, что его родители сватают ему какую-то Сьюзен Адамсон, она пока еще студентка Хогвартса. Но я думаю, что он встречается со своей секретаршей! Ты знаешь, хоть она и работает здесь, но по происхождению настоящая принцесса? Я не помню подробностей, но она откуда-то с востока, может Аравия или Египет! Уверена, это она — его тайная пассия! Ему же надо продолжать свою чистокровную династию, а среди наших немногие горят желанием с ним связываться из-за его прошлого!

Гермиона прочистила горло:

— Трейси, на востоке не блюдут чистокровность… У них нет такого понятия.

— Вот как? — глаза Трейси округлились. — Но всё равно!

Гермиона отвернулась, делая вид, что увлечена работой.

— О, кстати! Я забыла тебе рассказать, — хлопнула себя по коленке Трейси, — услышала забавную историю от той же Паркинсон!

Гермиона напряглась. Когда этот поток сплетен уже иссякнет?

— Помнишь Кормака Маклаггена? — Гермиона кивнула. — Так вот, он встречается с девочкой из сектора патентов на волшебные штуки. И представь, Маклагген говорил, что по воскресеньям посещает джентльменский клуб в центре Лондона, который принадлежит… забыла, как его имя… Нотт! Принадлежит Теодору Нотту. И каждое воскресенье он уходит на весь вечер туда. Она верила ему, пока как-то не встретила самого Нотта и не спросила про своего парня, а тот выдал, что не видел его уже полгода! Оказалось, что Маклагген врал ей, а сам ходил к своей любовнице!

Ее глаза сверкали от осознания того, что она просвещает Гермиону о таких пикантных новостях.

— Как удобно они устроились! Создают какие-то джентельменские клубы для прикрытия, а сами ходят к любовницам! — продолжала возмущаться Трейси. — Теперь я буду знать, если мой молодой человек скажет мне однажды, что идет в мужской клуб, нужно быть начеку!

Гермиона отмахнулась и призвала её закончить болтовню и присоединяться к исследованиям. Та со вздохом приступила к работе.

Грейнджер не могла не признать, что всё услышанное сегодня очень подкосило её доверие к Малфою. Родители, сватающие ему какую-то Сьюзен… Он никогда об этом не упоминал. По всей видимости, это та девочка, с которой он был тогда в ресторане, он вроде говорил, что её зовут Сьюзи. Что если… и он ходит далеко не к Нотту? Нет, какие глупости. Какой-то сегодня странный день. Всё пошло не так. Не заладилось с самого утра с приездом арабского дипломата. Разговор с ним посеял в ней неприятные чувства. Кто из них врет? Попросить воспоминание у Драко о той беседе? Но это считалось верхом неприличия и недоверия, просить залезть в чужую голову.

Неприятная ситуация. И самое обидное, что они не могут обсудить её.

А хотя, почему нет? Ей