Я плотнее обхватываю его дрожащими бедрами, наши мокрые тела скользят. Разрезы на платье рвутся. Оно уже испорчено ― разорвано в клочья грубой каменной стеной, пропитанной моим желанием.

Его пальцы впиваются в мою задницу, и он врезается в меня жесткими, горячими толчками. Шлепки нашей кожи звучат громче, чем мои приглушенные стоны. Я чувствую каждый его дюйм, скользящий внутрь и наружу. Это вызывает во мне какое-то безумие, которое отключает мой мозг и превращает меня в животное. Схватив его за плечи, я приподнимаю бедра в такт его толчкам.

― Кивни головой, ― приказывает он. ― Покажи, что тебе это нравится.

Моя голова покачивается над его ладонью. В награду он меняет положение и проникает в меня еще глубже. Я чувствую себя набухшей, нуждающейся. В моей нижней половине нарастает буря, которую я не могу остановить. Мои бедра напрягаются, я качаю бедрами быстрее, призывая ее. Жаждая ее. Жар нарастает настолько, что я чувствую, как приближаюсь к развязке, и моя киска сжимается вокруг его члена.

― Нет, ― рычит он. ― Еще нет.

Он полностью выходит из меня. Он убирает руку от моего рта как раз вовремя, чтобы я успела возмущенно запротестовать.

― Бастен, пожалуйста! ― задыхаюсь я, злясь на него за то, что он заставляет меня умолять.

― Я сказал, что еще нет. ― Он несет меня к кровати, где опускает мою задницу на меховое покрывало. Он стоит надо мной, глядя на мое распростертое тело в разорванном, испорченном платье, а затем широко раздвигает мои колени.

Он опускается у изножья кровати, его губы приоткрыты, и когда меня осеняет, что он задумал, мои глаза расширяются.

― О нет, ― говорю я. ― Не это. Это слишком. Я не выдержу!

В последний раз, когда он касался меня своим ртом, я разлетелась на миллион кусочков. Боюсь, что в этот раз я не смогу собрать себя снова.

Он смотрит на меня безжалостным взглядом, опускаясь ртом к моей киске.

― Меньше болтай, когда я тебя трахаю.

Он безжалостно лижет и сосет мое набухшее лоно. Его язык ласкает мои внешние складочки, поглаживая изгибы. Он проводит языком снизу доверху, а затем захватывает мой клитор между губами и сосет.

Я вскрикиваю, и тут же зажимаю рот рукой, чтобы заставить себя замолчать. Мое сердце бешено колотится. В любую минуту Райан может подойти к двери. Или Бриджит может войти через дверь для слуг, чтобы подготовить комнату к ночи. Мы не можем быть пойманы. Неизвестно, каким извращенным способом Райан нас накажет.

Но давление нарастает слишком быстро. Буря приближается, готовая вот-вот разразиться. Бастен просовывает в меня палец, сильно поглаживая внутри и одновременно посасывая чувствительный бутон.

Это все, что нужно. Я взрываюсь. Волна обжигающего удовольствия захлестывает меня, словно я погружаюсь под воду. Мой мозг немеет, когда я оказываюсь в плену шторма. Я невесома, словно искры костра, летящие к звездам.

Моя голова откидывается назад, прижимаясь к одеялу, а рот открывается, чтобы позволить вырваться наружу рваным вздохам. Бастен вытирает рот тыльной стороной ладони, а затем расстегивает на талии пояс с перевязью, на которой висит меч ― последняя часть его доспехов. Он позволяет мечу упасть на пол.

Я понимаю, почему, когда он заползает на меня сверху с таким видом, который говорит мне, что он еще не закончил со мной и что ему нужна полная свобода движений, чтобы выполнить то, что он задумал. У меня перехватывает дыхание.

― Я не могу кончить снова, ― задыхаюсь я. ― Еще нет.

― Сможешь, милая. Сможешь.

Он начинает целовать меня с дьявольской страстью. Выгнув спину, я, как кошка, упираюсь в твердые плоскости его мышц. Он обхватывает меня рукой, а затем без предупреждения переворачивает меня на живот.

― Бастен! Что ты… ― Мои слова замирают, когда он отбрасывает в сторону разорванную юбку, обнажая мою голую задницу, обдуваемую прохладным воздухом комнаты. Он хватает меня за бедра и поднимает их так, что я стою на коленях, упираясь локтями в кровать.

Его руки разминают мои ягодицы, железной хваткой удерживая мои бедра в плену. Я понимаю, что он хочет трахать меня вот так, набрасываясь сзади, как животное.

― Эта киска принадлежит мне, ― рычит он. ― Ты понимаешь? Ни один другой мужчина не прикоснется к ней. Ни Райан. Никто.

Вспышка гнева заставляет часть меня бороться с его хваткой, и в то же время другая часть меня хочет придвинуться ближе, чтобы принять его член.

― Мое тело принадлежит мне, ублюдок. Я буду делать с ним все, что захочу.

― Нет. Оно мое.

Он дразнит головкой члена мой вход, и, ей-богу, этот угол вызывает совершенно новую волну ощущений. Мое предательское тело снова жаждет его.

Он снова дразнит меня, чуть глубже вдавливая головку своего члена в мое набухшее тепло.

― Скажи, что ты хочешь меня, Сабина.

― Я хочу, чтобы ты меня трахнул, ― сердито отрезаю я, поворачивая голову так, чтобы видеть его. ― Больше ничего не будет.

Он проталкивается еще на дюйм, так неглубоко, что это похоже на пытку. Он точно знает, что делает. В его голосе звучит темная, голодная глубина:

― Скажи мне, что ты меня любишь.

Мое сердце колотится, как копыта разъяренной лошади о дверь стойла. Как он посмел, с его членом во мне, сказать такую жестокую вещь?

Я задыхаюсь от шока и выплевываю:

― Я никогда этого не говорила!

Он кладет руку мне на поясницу, сдерживая себя, чтобы не ворваться в меня, как он явно хочет.

― Ты думаешь, я не знаю, как выглядит любовь? Ну же, маленькая фиалка. Я могу читать тебя, как книгу. Ты любишь меня. И уже давно любишь. Признайся в этом, и я заставлю тебя увидеть звезды.

Его хрипловатый голос становится мягче, уговаривая. Тот самый проклятый тон, который он использовал, когда обещал сбежать со мной. И я ненавижу Бастена за это