она. — Мы оба с рождения обучались идти по пути, предназначенному для нас. Мы оба хороши в том, что делаем. Он понимает империю. Я понимаю людей. Самым большим беспокойством было то, что Амфи, возможно, вылетит из отбора слишком рано. Есть пределы тому, насколько можно повлиять на общественное мнение перед лицом полного провала.

— Когда вы начали подозревать ее?

— С самого начала. То же самое сделал Косандион. За последнее столетие Бехун стал процветающим. Это своего рода бесцельное процветание без четкого направления. Оно порождает жадность и лень. Они систематически избегали всех призывов внести свой вклад на федеральном уровне. Из всех планет они посылают меньшее количество войск, делятся наименьшими ресурсами и используют больше всего налоговых лазеек, и все же они взывают о помощи каждый раз, когда у них происходит небольшая катастрофа. Они довольны тем, что являются частью Доминиона, пока от них ничего не требуют, и все их усилия направлены на сохранение положения вещей таким, какое оно есть.

Неудивительно. В США каждому штату нравится думать о себе как о маленькой стране. Если бы государства были разделены тысячами световых лет, такое мышление только укоренилось бы.

Появился слуга и поставил на стол поднос с закусками и чаем.

— Спасибо, — пробормотала леди Вексин. Слуга кивнул и удалился.

Она налила две чашки чая и предложила одну мне. Я пригубила его. Это был нежный ароматный напиток с нотами персика и жасмина.

Леди Вексин тоже сделала глоток.

— Предыдущий Суверен игнорировал Бехун, потому что у него были более серьезные заботы. Они приняли недостаток внимания за слабость и становились все более и более наглыми. Косандион намного жестче, чем его предшественник. Его отец был отравлен своими политическими противниками и организовал собственное убийство, его тетя отказалась от империи и убила собственного брата, а Косандион был свидетелем всего этого, зная, что все это было сделано ради него. Это ожесточило его сердце.

Это имело смысл.

— К тому времени, когда Бехун осознал опасность, шанс скрыть их вопиющую коррупцию был упущен. Когда был объявлен отбор, они изо всех сил пытались найти подходящую кандидатку и остановились на Амфи. План состоял в том, чтобы вклинить ее в положение супруги и использовать ее влияние для своей защиты.

— Или убить Косандиона, если она потерпит неудачу?

— Да. Они наняли убийцу, действующего в качестве ее прикрытия. Им пришлось использовать постороннего, чтобы его не отследили до них, и Прайсен Ол идеально подходил под этот проект. Если Амфи выбывает, Прайсен Ол нападает на Суверена. Никто бы не связал его с Бехуном. По крайней мере, покушение на убийство нарушит отбор и создаст достаточно проблем, чтобы выиграть им время для перегруппировки.

— Значит, Амфи отошла от сценария? — спросила я. — Вся галактика видела, как она одарила Прайсена Ола таким взглядом.

Леди Вексин кивнула.

— Высокомерным. Она выходец из богатой семьи, и ее с раннего возраста учили, что она особенная, и что она заслуживает всего, чего хочет. Амфи — нарцисс, сосредоточенная на себе, исключая все остальное, и патологически зависимая от внимания, особенно мужского. Ее самый большой страх — быть высмеянной. Проигрыш Оунду нажал на все нужные кнопки.

— Она хотела наказать Косандиона за свою неудачу?

Леди Вексин кивнула.

— Она бы наказала весь мир, если бы могла. Когда такой человек, как Амфи, бесится, у нее не существует пределов. Если бы она могла уничтожить всех на этой арене одним щелчком пальцев, все мы сейчас были бы атомной пылью.

— А Прайсен?

— Личность скрытого убийцы была загадкой. Перед дебатами я сузила список до трех вариантов, но потом он упомянул о планетофаге. Это не имело особого отношения к обсуждению. Он сунул его туда, потому что был очарован историей о существе, которое путешествовало из мира в мир, пожирая все на своем пути и грустя о себе. С таким же успехом он мог бы написать «противоречивый убийца» у себя на лбу.

В таком виде это казалось очевидным.

Леди Вексин налила еще чаю.

— Я скажу, человек полностью предан. Я ожидала, что они отзовут его, как только поймут на что способна пара хранителей, но ему подали сигнал, и он приложил нехилые усилия. Если вам интересно, я сомневаюсь, что Косандион казнит его. Зачем тратить впустую хорошего убийцу?

— Вы говорите, как Калдения.

Леди Вексин улыбнулась в свою чашку.

— Знаете, я встречала его раньше, — сказала она.

— Прайсена Ола?

Она покачала головой.

— Косандиона. Когда мне было десять лет, у моей матери были дела в столице Доминиона, и она взяла меня с собой, чтобы продолжить мое обучение. Я увидела его издалека во время государственного торжества, поэтому в ту ночь я забралась на его балкон, чтобы рассмотреть поближе. Он увидел меня и попытался преследовать. У нас была прекрасная пробежка по балконам и крышам. Косандион генетически спроектирован так, чтобы быть намного быстрее и сильнее обычного человека, и он привык убегать и превосходить своих охранников. Он отдавал этому всего себя. — Она рассмеялась. — Он был так озадачен, когда не смог поймать меня. Вы бы видели его лицо.

Я видела Косандиона с каменным лицом, властного Косандиона, усталого Косандиона, даже очаровательного Косандиона, но никогда не видела озадаченного Косандиона. Я даже не могла представить это в своей голове.

— Одиннадцать лет спустя он пришел в Храм в поисках моей матери. Калдения просила ее отомстить за смерть брата.

— Ваша мать сочла ее прошение достойным?

— Да. — Этот намек на силу снова закипел под ее кожей. — Косандион хотел подробностей.

— Она рассказала ему?

Леди Вексин покачала головой.

— Это было не его прошение. Если бы его тетя хотела, чтобы он знал, она бы ему сказала.

Ее мать, должно быть, поступила так же, как и ее дочь. Собрала информацию, присвоила личность, проникла во внутренний круг ответственных и, наконец, привела к мучительному и кровавому концу. Чем сильнее была обида, тем суровее было наказание. Месть должна была соответствовать злу, которое породило потребность в ней. Это был единственный способ восстановить гармонию.

— Косандион провел три дня в Храме, пытаясь убедить ее. Мы вместе прогуливались по садам Храма. — Ее голос звучал почти задумчиво.

— Вам он нравится. — Это вырвалось почти само по себе.

— А что тут может не нравиться?

— Он все еще может… — Я позволила этому затихнуть.

— Он не выберет меня. Супруга может быть красивой, любимой, даже почитаемой, но она никогда не сможет стоять сама по себе. Величайший грех, который может совершить супруга — это расколоть базу власти правителя и стать угрозой. Дина, такие люди, как Косандион, не женятся на