– Откуда нам знать, что ты сам не подложил эту карту в колоду?

– Если это был я, с чего бы мне возмущаться?

– Возможно, это уловка, чтобы обмануть нас, – сказал Элоша, который тоже встал со стула и теперь стоял, скрестив руки на груди.

Матони гневно сверкнул на него глазами.

– В чем?

– В талантах.

– Я могу выиграть их и без обмана.

Элоша рассмеялся.

– Последние пять раундов ты проиграл.

– И поэтому подсунул карту, – заключила Джин. К этому времени уже весь салон наблюдал за происходящим, а Дэйм даже вышла из-за своей стойки.

Матони покачал головой.

– Чушь какая-то.

– Ах, так? – Элоша вздернул подбородок. – Тогда выворачивай карманы!

Матони сплюнул.

– Даже не собираюсь.

– Тогда я сделаю это за тебя, – пригрозил Элоша и ринулся к своему напарнику. Тот толкнул нападавшего, и Элоша со всей силы врезался в стену. Лицо его исказилось от омерзения.

И тут же между тремя фейри вспыхнула потасовка, на которую так надеялась Зейлан. Пьяные преступники везде были похожими.

– Прекратите! – заорала Дэйм.

Фейри не послушались ее и опрокинули стол. Вино растеклось, таланты рассыпались по полу, и жадные руки нескольких фейри быстро рассовали их по своим карманам.

Зейлан вскочила на ноги как раз тогда, когда Матони и Элоша одновременно вскинули руки. Не для того, чтобы защитить себя от ударов друг друга, а для того, чтобы сотворить магию. Но ничего не изменилось. Ни вода, ни земля не подчинились им. Матони и Элоша растерянно смотрели друг на друга. На лице Джин тоже отразилось недоумение.

– Вы в своем уме? – завизжала Дэйм, воспользовавшись этим моментом, чтобы разнять трех фейри. – Сколько раз мне говорить вам, что здесь не место для драк? Это не один из гадюшников Тобрии, ясно вам? Здесь существуют правила, и вы не можете просто…

Зейлан было безразлично, что еще говорила Дэйм троице воришек. Может, она запретит им посещать бордель, но для девушки имело значение только одно: Матони и Элоша хотели сотворить магию, и это им не удалось.

Хранительница наблюдала за Неблагими при дворе Кирана достаточно долго, чтобы знать, какими жестами пользуются фейри, когда хотят вызвать магию.

И все же, несмотря на эти движения, двое фейри на противоположном конце комнаты не смогли подчинить своей воле ни каменные стены, ни воду в кувшинах, хотя и были могущественными магами. И Зейлан убедилась: она могла противодействовать стихийной магии фейри.

Вэйлин не знал, как это произошло. Только что мужчина смотрел в бледно-голубые глаза Ли, и вот уже оказался на земле, уставившись на черное чудовище, нависшее над ним. Боль взорвалась в голове полукровки и волной прокатилась по его телу. Перед глазами заплясали темные пятна. Искривленные, лишенные какого-либо ритма, словно они сбились с такта так же, как и его сердцебиение.

Гнилостное дыхание коснулось шеи Вэйлина; острые когти впились ему в плечи. Мужчина вскрикнул, и кинжал, за который его пальцы цеплялись до последнего, выскользнул из его руки.

На глазах полукровки выступили слезы. Он хотел схватить эльву, но был слишком слаб для этого. Вот уже несколько дней яд бушевал в теле мужчины, словно шторм, разрушая его организм. Вэйлин уже не чувствовал себя тем двухсотлетним полукровкой, которым и был на самом деле, он чувствовал себя семисотлетним стариком, находящимся на грани последнего вздоха. Он захрипел и ощутил на языке вкус крови, которая появилась, когда Вэйлин кашлял. Наверное, ее запах и привлек эльву. Полуэльф слышал ее визг и шипение.

Пальцы Вэйлина скользили по меху чудовища, не в силах схватиться за него. И тут пронзительная боль пронзила голову мужчины насквозь. На мгновение Вэйлину показалось, что эльва раскроила ему череп зубами, но потом он понял, что все гораздо хуже. Существо проникло в его мысли с помощью своей магии.

Образ матери сформировался в его воображении, но не Вэйлин вызвал его. Он словно видел ее перед собой. Каштановые волосы матери украшал цветок, и женщина одарила его теплой улыбкой. Однако в этом воспоминании она на самом деле не стояла перед ним, а только смотрела на него с портрета, который Вэйлину принес его отец. Это был единственный образ матери, который хранил Вэйлин. Образ его человеческой матери. И эльва хотела отнять это воспоминание.

Нет! Этого не должно случиться, потому что, если чудовище отнимет у него эту память, то он никогда больше не…

О чем он только что думал? Вэйлин не мог вспомнить. В его сознании вдруг возникла брешь, которую теперь заполняла боль. Рана на плече мужчины горела. И слюна эльвы, подобная кислоте, стекала на его лицо.

Мабон, помоги мне! – подумал Вэйлин, посылая свою последнюю молитву Богу Воздуха. Некоторое время назад собственная воздушная магия парализовала яд в теле полукровки.

Внезапно вес, навалившийся на грудь Вэйлина, исчез, и когти, которые впивались в его плечо, рванули плоть и пропали. Полукровка вскрикнул. Он задыхался, пытаясь остаться в сознании, хотя это было слишком тяжело. Поодаль он услышал звериный визг.

Неожиданно перед его затуманенным взором возникла светлая копна волос. Ли.

– Лежи и веди себя тихо! Я позабочусь об эльве, – прошептал Хранитель и, прежде чем Вэйлин успел вымолвить хоть слово, исчез.

Боль была всеобъемлющей, но каждое волокно тела полукровки боролось с неизбежным. Вэйлин чувствовал, как кровь сочится из его плеча, облегчая работу яду.

Конец был близок.

Его конец.

И как ни страшна была эта мысль, в ней все же было что-то успокаивающее. Если Вэйлин примет свою кончину, он может перестать бороться. Думать об этом было чудесно…

Он вдохнул как можно глубже и в последний раз окинул местность затуманенным взглядом. Перед глазами была одна серость. Мир потерял свои цвета, но звуки остались. Вэйлин слышал рычание, хрипы и звон металла о кости. Ли сражался. За себя. За него.

Вэйлин моргнул. Он различил две тени, которые выделялись на фоне светлого неба. Ли с поднятым мечом и существо, которое, казалось, состояло только из костей, когтей и тьмы. Длинный хвост, словно из черного дыма, сбил Ли с ног. Хранитель упал, и зверь бросился на него.

– Нет!

Неужели это слово вырвалось из его пересохшего горла?

Вэйлин вдруг подумал о благосклонном выражении глаз Ли, когда они стояли друг против друга в музыкальном магазине, и о яде, который Хранитель держал в руке. Он действует практически мгновенно. Никакой боли. Всего один глоток, и твое сердце перестанет биться… И если ты не хочешь быть один, я могу быть с тобой.