— Что вы скажете на это, Пол? Мы подписываем договор?

— Эвелин… видите ли… — Он не знал, что ей сказать. Просто не знал. — В моей профессии существует определенная этика. Согласитесь, если я подпишу с вами такой договор, это будет поступком в высшей степени неэтичным.

Эвелин подняла ладони:

— Но, но, но, дорогой Пол! Он был бы неэтичным, если бы я просила вас любыми путями достать улики, изобличающие Инну. Но я этого не прошу.

Он промолчал. Убедившись, что он не собирается возражать, она продолжила:

— Я прошу вас провести независимое расследование. Но действительно независимое, то есть такое, в котором участие любого человека в убийстве Стива, даже меня, не будет отметаться с порога. Если вы найдете доказательства, неопровержимо свидетельствующие, что Инна не убивала моего сына, ваша работа будет считаться выполненной. Как?

Он опять не знал, что ей ответить.

— Эвелин… ну хорошо…

— То есть вы обещаете, что проведете расследование обстоятельств убийства моего сына абсолютно независимо?

— Обещаю.

— Ну что ж… Это уже кое-что… И все же… Слушайте, Пол… сделаем вот что… Подождите, я сейчас вернусь. — Эвелин ушла, чтобы через пару минут вернуться с ручкой и несколькими листами бумаги. Сев в кресло, протянула ему один листок и ручку: — Пол, сделайте одолжение, напишите здесь полностью ваше имя, вашу профессию, а также название вашего детективного агентства, как оно пишется по-английски. Пожалуйста.

— Но…

— Напишите. Вам ведь нетрудно?

— Нет, нетрудно.

Взяв листок, он написал по-английски свое имя, отчество и фамилию и название агентства. Подтянув листок к себе, Эвелин взяла чистый лист и стала писать. Закончив и размашисто подписавшись, протянула листок ему:

— Прочтите. И оставьте себе. — Сказав это, она достала чековую книжку и стала заполнять чек.

Взяв листок, он прочел:

«ОБЯЗАТЕЛЬСТВО.

Я, Эвелин Джордж Халлоуэй, урожденная Киркланд, находясь в здравом уме и твердой памяти, поручаю подданному России Павлу Александровичу Молчанову, директору и совладельцу частного детективно-охранного агентства «Охранник», расположенного в Москве, провести полное и независимое расследование обстоятельств убийства моего сына, Стивена Ричарда Халлоуэя. В случае успешного расследования обстоятельств этого убийства обязуюсь выплатить Павлу Александровичу Молчанову 250 000 (двести пятьдесят тысяч) долларов США. В случае моей смерти эта сумма должна быть перечислена на его счет из денег, оставшихся после меня, независимо от того, будет ли внесен пункт об этом вознаграждении в мое завещание или нет.

Написано в «Тринити тауэр», город Шелтаун, штат Виргиния, США.

Эвелин Халлоуэй».

Прочитав все до конца, он посмотрел на Эвелин. Она протянула ему чек:

— Возьмите, это аванс. Сто двадцать пять тысяч долларов.

— Но, Эвелин…

Остановив его движением руки, грустно улыбнулась:

— Пол, не нужно ничего говорить. Я ведь знаю все, что вы скажете. Вы честный молодой человек, именно поэтому вас привлекла к работе Инна. И именно поэтому сейчас вас привлекаю к работе я. Бумага, которую вы держите в руках, составлена без свидетелей и должным образом не оформлена юридически. Но я сейчас хочу дать вам хоть какую-то, но гарантию, что вы будете работать не зря. В ближайшие дни я оформлю официальный договор с вами и вышлю его вам туда, куда вы скажете. Кроме того, в ближайшие дни я вызову сюда своего юриста и попрошу внести то, что написано в этой бумаге, в свое завещание. А пока спрячьте этот листок. И чек. И не смотрите на меня так. Спрячьте бумаги, Пол, прошу вас. Пожалуйста.

— Хорошо. — Сложив листок вчетверо и присовокупив к нему чек, он спрятал бумаги в карман куртки. — Вы так просите, что я не могу вам отказать.

— И не надо. Теперь, когда вы взяли этот листок и чек, у меня наверняка станет спокойней на душе. Вы понимаете меня, Пол?

— Понимаю. Хорошо, Эвелин. Обещаю сделать все, чтобы беспристрастно довести расследование до конца.

Эвелин смотрела на него, ничего не говоря и улыбаясь. Помедлив, он спросил:

— Я вам еще нужен?

— Нет. Идемте, я провожу вас до двери.

Когда он вышел на лестничную площадку, миссис Халлоуэй сказала:

— Всего доброго, Пол. Прошлый раз я протянула вам на прощание руку и вы ее поцеловали. Не скрою, мне было очень приятно. Но потом я подумала, что этот поцелуй, поцелуй моей руки, такой, какая она у меня сейчас, вряд ли доставил вам удовольствие. Поэтому сейчас я просто желаю вам удачи.

Мгновение поколебавшись, он сказал:

— Мне было приятно поцеловать вашу руку, Эвелин.

— Нет, вы обманываете. Но уверяю вас, когда я была молодой, все было иначе. — С этими словами она закрыла дверь.

Из Шелтауна в Вашингтон его довез на своей машине Бобби Найт.

В терминал внутренних линий Вашингтонского национального аэропорта он вошел в пять вечера. Взяв билет на самолет, вылетающий в Нью-Йорк через два часа, прошел в зал ожидания. Уселся в кресло, достал телефон и набрал номер Джона.

Джон ответил сразу:

— Хэлло?

— Джон, это Пол. Ты сейчас где?

— На Нантакете, в поместье. А ты где?

— В Вашингтонском национальном аэропорту, жду самолет в Нью-Йорк.

— С мадам поговорил?

— Поговорил.

— Что она?

— Расскажу, когда встретимся. Что у тебя?

— Пол, почерк Джорджа сверять не потребовалось, он подтвердил, что это его записка и что письма доставил он. Подпись Инны я отдал в графологическую лабораторию, а также проверил на компьютере сам. Ответа из лаборатории я еще не получил, но моя сверка показала: это ее подпись.

— Про Инну что-нибудь слышно?

— Пол, тут дело такое… Я опросил с ее фотографией в руках команды двух паромов, контролеров, работников пристани, а также нескольких пассажиров, переправлявшихся на паромах в Хаянис в воскресенье, — ее никто не видел. Но в Сиасконсете я в конце концов нашел двух человек, которые видели, что в воскресенье примерно в пять вечера к центральному причалу Сиасконсета подошла большая океанская яхта «Амазонка». Она пришвартовалась у пирса, после чего на ее борт перешла молодая женщина с чемоданом в руке.

— Это была Инна?

— Теоретически да, это была Инна. Но когда я показал этим двоим ее фото, они сказали, что не уверены, что это была Инна. Они находились довольно далеко от яхты и лицо женщины не рассмотрели.

— Ты спросил у них, где была в это время белая «тойота-королла»?

— Спросил. Оба утверждали, что в момент, когда женщина переходила на яхту, «тойота-королла» стояла в стороне, довольно далеко от того места, где пришвартовалась яхта.