Тартю с наслаждением повторил про себя слова предка. «Ты сможешь получить все и навсегда», – сказал Жан Лумэн. Он был к нему расположен, остальные трое лишь подчинялись наложенному на них заклятию. Филипп его ненавидел, Анхель презирал, Жоффруа завидовал, но все они были его рабами. А как покойный король не хотел искать пропавшего брата и тем более его убивать, но не смог ослушаться приказа. Тартю с наслаждением вспоминал лицо Филиппа Тагэре.

Когда Пьер был совсем ребенком, отец подарил ему эскотского волкодава, ставшего любимой игрушкой виконта Эмразского. Пес бесновался, натягивал ненавистную цепь, но НИЧЕГО не мог поделать. Пьер часами пропадал на заднем дворе, дразня Шарло, как отец прозвал собаку, пока тот в изнеможении не падал на землю, вывалив язык и с неизбывной ненавистью глядя на хозяина. Именно так смотрел Филипп Тагэре, который при жизни ценил виконта Эмразского не дороже грязи на сапогах. Все-таки есть в этом мире справедливость! Где те, кто его презирал? А он на троне Волингов, ему принадлежит Арция, и это только начало.

Вот именно, начало. Тот же Филипп тоже начал с удачи, а что потом? Нет, он не позволит себе потерять голову от успехов. Нельзя путать явь и сон, каким бы сладким тот ни был! Власть над миром и бессмертие – не более чем мираж, фата-моргана. Конечно, не столь давно арцийская корона казалась еще большим мороком, но сколько ради нее было потрачено времени и сил, сколько испытано страха и унижений. Он воистину прошел по лезвию меча, еще раз пережить то, что с ним было на Гразском поле, немыслимо.

Глядя на проплывавшие за окошком заснеженные улицы и не видя их, Пьер Тартю то возвращался в минувшую ночь, то спускался с небес на землю. Нужно раз и навсегда избавиться от Тагэре и Кэрны, все равно, каким образом. Что с Александром, неизвестно, но проклятый мириец неуязвим и неуловим.

Карета как раз сворачивала с запруженной народом улицы Святого Мишеля на Гвоздичную, когда Его Величеству стало страшно. Он не мог понять, в чем дело, но что-то полоснуло по его и так не очень-то крепкой душе, оставив саднящий след и ощущение того, что это лишь первый удар. Будущий властелин Благодатных земель втянул голову в плечи, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Раньше он не испытывал ничего подобного. Он боялся боли, вооруженных людей, насмешек, боялся показаться смешным, но его страхи всегда были осязаемы и понятны.

Собравшись с духом, король выглянул из-за плотных занавесок. Все как всегда. Улица, толпа студьозусов, присевшая в подобии реверанса толстая горожанка в рогатом чепце, какой-то трактир, парочка застывших в положенном по уставу приветствии стражников… Пьер опустил занавеску и откинулся на подушки. Карета мягко катилась по Гвоздичной, противное ощущение быстро слабело и вскоре прошло совсем, и хозяин Арции вернулся к мечтам о будущем величии и куда менее приятным размышлениям о разговоре с Ее Иносенсией.

2895 год от В.И. 2-й день месяца Вепря АРЦИЯ. МУНТ

Красивый седой нобиль в темно-синем дарнийском плаще властно окликнул пробегавшего мимо конопатого студьозуса.

– Любезный, что за шум?

– Антонианец наш вовсе с ума сошел, – осклабился юнец, – третью ору про конец света и Последний Грех проповедует.

– Про Последний Грех? – поднял соболиную бровь дарниец. – Надо же… Значит, совершили уже? И кто же?

– А Проклятый его знает, может, какой дурак спер у бабки курицу… Да если сигнор хочет, может сходить и послушать.

– Это мысль, – нобиль бросил юноше аур, – выпей за здоровье ограбленной старушки.

– Нетушки. Я пойду в «Щедрого нобиля» и выпью за щедрых нобилей и свою подружку…

Студьозус умчался, и его благодетель с усмешкой проводил юношу взглядом. А совет-то хорош, пожалуй, и впрямь стоит послушать этого Иллариона. Щедрый нобиль набросил на голову капюшон и ленивой походкой направился в сторону храма Триединого.

Прохожие обтекали путника с обеих сторон, не обращая на него никакого внимания, и Рене Аррой про себя усмехнулся. Знай бедняги, кто бродит по улицам Мунта, и город бы в одночасье вымер, но Последний Грех – это и впрямь любопытно. Новый Предстоятель антонианцев после того, что Рене сотворил с Орестом, вел себя на удивление прилично: скопленной орденом силой не пользовался, толпы не заводил, за еретиками и знахарями гонялся, но в разумных пределах. Видимо, выжидал и решил, что его время пришло. Ладно, посмотрим.

Рене неторопливо пробивался сквозь толпу. Жители доброго города Мунта, похоже, были не слишком взбудоражены откровениями клирика. Веселыми их назвать было трудно, но Аррой уже понял, что при новом короле улыбаться на улицах не принято. Тем не менее город жил своей обычной жизнью, озабоченный новыми торговыми правилами и введенным накануне дополнительным побором. Грядущие бедствия, которым положено свалиться на нераскаявшихся после свершения Последнего Греха, обывателей не волновали. Обещанные ужасы были (если были) далеко, а синяки и сборщики налогов болтались под боком. Город кишел соглядатаями, и Рене не отказал себе в удовольствии задеть плечом лысого фискала.

Ни годы скитаний, ни сама Смерть, из лап которой он умудрился вырваться, не отучили Счастливчика играть с огнем. Кристалл мог учуять любую волшбу, но не ту, что творилась в непосредственной близости от него. Задевший синяка нобиль еще не скрылся за углом, когда расфуфыренная купчиха, брезгливо подобрав юбки, отшатнулась от лысого, зажимая нос. Тот ничего не понял, обернулся, втянул воздух носом и завертелся волчком, не понимая, что запах давно не чищенного хлева исходит от него самого.

2895 год от В.И. 2-й день месяца Вепря АРЦИЯ. МУНТ

При виде синеглазой красавицы в белом Пьеру Тартю всегда становилось не по себе, но Предстоятельница ему помогала и помогает. Без нее ему не обойтись. Его Величество поднес к губам ледяную ручку с алым кольцом, и под ложечкой засосало.

– Приветствую Ее Иносенсию.

– Арвэль мертв, – медленно произнесла Анастазия, – он поступил не правильно.

– Ее Иносенсия узнает новости раньше короля…

– Я узнаю о смерти своих рыцарей, где бы они ни были. Вы поступили недальновидно, Пьер.

– Я… – Заготовленные слова оказались не нужны. Сон был хорош, но действительность оказалась мерзкой. Арвэль мертв, а Филипп?! И кто об этом знает еще? Пьер Тартю готовился стать повелителем Благодатных земель, но пока оставался безродным узурпатором, не слишком крепко сидящим на троне. Если Арция узнает про убийство сыновей Филиппа, от него отвернется даже Церковь. Святоши согласны на любое преступление, если оно им на пользу, но, не моргнув глазом, отрекутся от того, кто попался, а без помощи Церкви и орденов ему не продержаться и месяца. Случись что, Жоселин не поможет: Тагэре свергнут, войны не будет, и Паучихе недавний союзник больше не нужен; расправившись с Оргондой, она потянется к Ларрэну и острову Ро. Отгрызать куски от охваченной гражданской войной страны как раз по ней. – Я еще не слышал доклада… Я…

– Сейчас услышите. Старший из братьев отчего-то не ужинал. Когда младший уснул, он догадался, что происходит, воспользовался висевшим на стене старинным мечом и убил троих. Он бы уцелел, но за дверью стоял ваш человек с арбалетом. Он довел дело до конца.