– Не сержусь. – Кэри касается светлых волос брата. И ленту стягивает. Ему не нравится, когда они связаны, у Сверра голова начинает болеть, а Кэри гасит головную боль, разбирая волосы по прядке. Она зажимает эти прядки между пальцев и тянет, медленно, представляя, что вместе с ними вытягивает из головы Сверра темную муть, клейкую, вязкую, на деготь похожую…

– Ты хорошая. – Сверр закрывает глаза. – А играешь отвратно.

– Просто не умею.

Он знает про запрет и пока не решается перечить матери. До Каменного лога остается два года, но Сверр уедет раньше. Домашнее обучение прекратится, и его отправят в школу. Леди Эдганг выйдет провожать экипаж и в кои-то веки не сумеет сдержать слез. Только вот смотреть Сверр будет не на нее…

…он вернется на каникулы и первым делом проберется в комнату Кэри.

– Здравствуй, сестричка. – В темном школьном кителе Сверр будет выглядеть чужим, незнакомым и странно повзрослевшим. Но он обнимет, закружит и, поставив на землю, скажет: – Спасибо, что писала.

Каждый день. И письма скапливались. Кэри прятала их под матрасом, а когда старый Эдди, конюх, отправлялся в город, ему отдавала. Значит, доходили…

– Если бы ты знала, – Сверр будет держать ее крепко, – как мне не хватало тебя…

…Кэри отвернулась и часто заморгала.

Почему память не отпускает ее? Сверра нет, но он все равно рядом, уже и не враг, но и не друг. Брат, который однажды превратился в чудовище. Или же чудовище, что очень долго притворялось братом.

Как ей понять, что было тогда? И как разобраться в том, что будет?

Кэри умылась – вода в кувшине остыла за ночь, но холод унес и печаль. А механическое сердце едва слышно тикало, двигая стрелки по крохотному циферблату. В этом новом, подаренном ей времени Кэри не станет грустить.

Тем более что ее сегодня ждут…

…и не только у мисс Грай.

Ригер мерил холл шагами. Он был взбудоражен и, кажется, пьян. И Фредерик, замерев у порога, следил за незваным гостем.

– А, мышка Кэри соизволила проснуться! – Ригер пошатнулся и раскрыл объятия, но Кэри ускользнула. – Не поцелуешь старого знакомого?

– Нет.

– Леди, вам не следует… – Лицо Фредерика выражало крайнюю степень неодобрения. Кажется, он сожалел, что вообще пустил Ригера на порог.

– Не волнуйтесь, я справлюсь сама.

– Справится. Наша мышка Кэри со всем справится, – засмеялся Ригер. От него несло не только перегаром, но и дешевыми духами, которыми пользовались девицы в борделе. – Она у нас только выглядит тихоней… а на самом-то деле… ах нет, не скажу. Ты слишком благопристоен, Фредди, чтобы слышать такое. Еще сердце прихватит ненароком, Брокк мне такого не простит.

– Ты пьян.

– Пьян. – Ригер отвесил шутовской поклон, и лицо его покраснело, под глазами набрякли мешки, а на брусвяного цвета жилете виднелись засохшие желтые пятна. – Но это не помешает мне сохранить нашу маленькую тайну.

Кэри испытала огромное желание ударить эту сволочь.

– Идем.

Она развернулась, строго велев себе успокоиться. Ригер вновь проигрался и пришел за деньгами, уверенный, что ему не откажут. И Кэри даст денег…

Он шел за ней, сунув пальцы за лацканы сюртука, покачиваясь и насвистывая веселую мелодию.

В сиреневой гостиной камин не разжигали. И окна затянуло толстой коркой льда. Проникающий свет сгущал краски, и светло-лиловые обои казались почти черными. Мебель – массивной, а сама комната – крохотной.

– Вот. – Кэри расстегнула ридикюль и вытащила конверт, заготовленный загодя.

– А… мышка Кэри все-таки приняла правильное решение. – Ригер не спешил забрать деньги, но стоял чересчур близко, разглядывал ее с каким-то новым выражением в глазах. – Какая послушная девочка…

– Бери и уходи.

– Возьму. – Ригер выхватил конверт и заглянул внутрь. – Маловато…

– Сколько просил.

– Значит, маловато просил. – Он осклабился. – Мне нужно больше…

…и правильно она сделала, решившись рассказать.

– Сколько?

– Триста.

– У меня нет столько… наличными.

– Я и на чек согласен… или натурой… – Он захихикал и протянул руку, но Кэри не позволила себя коснуться.

– Уймись.

Чек она выпишет, пусть бы и не понимает, зачем Брокк велел платить.

– Будет тебе чек.

И деньги, которых надолго не хватит. Когда он вернется вновь? И сколько попросит снова?

Ригер следил за каждым ее движением, внимательно, как-то слишком уж жадно. И чек выхватил из пальцев, помахал, подсушив чернила, и спрятал во внутренний карман жилета.

– А теперь уходи. – Кэри мутило от одного вида этого нелепого существа.

– Куда спешить, мышка-малышка… твоего супруга ведь нет дома? Конечно нет, он снова занят… всегда занят… он на работе женат… – Ригер наступал, а Кэри пятилась, пока не уперлась в старый комод. – Не убегай, давай поиграем… – Он протянул руку, коснулся влажными пальцами щеки.

– Прекрати. – Страх мешался с непонятной, несвойственной прежде яростью. – Прекрати или…

– Что, забыла? Братца твоего больше нет…

У него дикие больные глаза. Он переживает новый проигрыш и готов злость сорвать на Кэри.

– Нет. – Она не отвела взгляда. – Но есть я. Мы с ним одной крови, Ригер.

Он убрал руку.

Боится?

– Ты…

– Не посмею тебя тронуть? – Кэри оскалилась, позволив живому железу выбраться. Капельки на щеках, на шее, на коже. – Почему, Ригер? Что меня остановит? Мне это даже выгодно. Избавлюсь от тебя раз и навсегда… скажу, что ты меня домогаться пытался, а Фредерик подтвердит…

Теперь Ригер пятился.

– Ты… ненормальная…

– Возможно, но, – Кэри коснулась языком губы, – если ты еще раз ко мне прикоснешься, я размозжу тебе голову. Ясно?

Сволочь.

Хитрая, но трусливая сволочь.

Он сбежал, оставив после себя запах перегара. Кэри распахнула окно и, зачерпнув горсть рыхлого снега, сдавила в руке. Холод опалял. И снег таял, тек водой сквозь стиснутые пальцы.

Вода – это не слезы.

– Леди, все хорошо? – Фредерик, нарушив неписаные правила, заглянул в гостиную.

– Да. – Кэри улыбнулась и провела влажными пальцами по щеке. – Все замечательно.

Она не позволит больше портить себе жизнь.

Никому.

Время.

Тянется.

Минута к минуте. Шелест воды, где-то далеко, но сам этот звук вызывает жажду. И Кейрен часто сглатывает. Нет, фляга на треть полна, но… надо беречь.