Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не могла позволить себе думать об этом слишком часто. То, как легко Райну грозила опасность, разбудило во мне что-то первобытное.
Мише в опасности, и я надеялась, что это поможет разбудить в себе ту же ярость.
Уголок рта Райна скривился, хотя и без юмора, который, как я подозревала, предвещал его собственную порочность.
— Очень приятно, что ты так веришь в нас, принцесса, — сказал он. — И это спустя столько времени.
Он встал с кровати и пересек комнату. Я смотрела на его спину, не смогла удержаться, когда он наклонился к столу и стал рыться в нем. Когда он повернулся, в его руках блеснуло что-то острое и блестящее, обтянутое шелком.
Я узнала это еще до того, как он вернулся на кровать. Мои брови взметнулись вверх.
Зеркало Винсента.
— Оно у тебя, — вздохнула я.
— Я забрал его из замка, как только смог. Ты думаешь, я собирался позволить Септимусу оставить его у себя? Или оставить его валяться там, где его можно найти, и привести к моему порогу очередную группу хиаджских солдат?
Я почти обиделась. Почти. Это было совершенно обоснованное беспокойство.
В любом случае, я была дико благодарна.
Я провела кончиками пальцев по краю осколка, наблюдая за маленьким кусочком своего отражения.
— Значит, это дает нам возможность связаться с Джесмин, — сказала я.
Райн бросил на меня косой взгляд.
— Ты ей доверяешь?
Вполне резонный вопрос после переворота. Райн не мог доверять своим собственным дворянам. И, черт возьми, я тоже не могла доверять многим из своих, но, к счастью или к худшему, Джесмин была бы никем, если бы не была предана. Ей никогда не приходилось выполнять приказы человеческой дочери своего короля, которая, впрочем, ей никогда особо не нравилась. И все же она выполнила его, не задумываясь. А это уже кое-что значит.
— Да, — сказала я.
Но все хиаджские силы, которыми я могла располагать, находились сейчас далеко от Сивринажа. А у нас не было времени собрать армию до того, как мы двинемся в путь.
Я посмотрела через всю комнату на груду своих вещей, которые вчера были разбросаны по полу. Я сползла с кровати и встала. Я бесконечно ощущала на себе взгляд Райна, пробегающий по моему обнаженному телу. Признаться, в этом было какое-то странное удовлетворение. И странное удовольствие тоже.
Я порылась в груде окровавленного шелка и вытащила Пожирателя сердец.
Даже в ножнах я чувствовала, как его магия проникает под кожу. Еще недавно это было неудобно, почти больно, словно моя плоть была слишком слаба для этого. А теперь? Я чувствовала силу в этом дискомфорте — пьянящую и немного сбивающую с толку, как вампирское вино.
Я также чувствовала в нем присутствие отца. Как будто он стоял прямо у меня за плечом и молча оценивал мою хватку.
— Еще у нас есть вот это, — сказала я.
Оружие, с помощью которого Винсент за многие годы убил сотни, тысячи, даже тысячи невероятных воинов. Оружие, достаточно мощное, чтобы защищать трон в течение двухсот лет.
Оружие, достаточно мощное, чтобы уничтожить один из последних настоящих великих ришанских городов.
При этой мысли у меня свело живот. Я подняла взгляд, чтобы встретиться с взглядом Райна. Теперь в нем не искрило озорство. Даже не было желания пошутить. Нет, он был абсолютно серьезен, рот закрыт. Я подумала, не думает ли он о том же, о чем и я, — о пепле города Салины и о том, какую роль в его создании могло сыграть это оружие.
— Нечего усмехаться, — тихо сказал он.
Гордость за то, что я когда-то умела владеть этим оружием, немного поутихла.
Нет. Нечего усмехаться. С помощью этой штуки я завалила десятки воинов Саймона, и это только в одиночку. А с Райном рядом? Черт, да мы почти в одиночку могли бы пробиться через этот замок.
Почти.
Словно прочитав мои мысли, Райн сказал:
— Если бы мы застали их врасплох, мы могли бы сделать это с помощью грубой силы. Но не сегодня, когда мы — самые разыскиваемые личности в Доме Ночи.
Я села на край кровати. Мы с Райном молчали, размышляя.
Он был прав. Грубая сила не поможет. Но я выиграла Кеджари не потому, что была самой сильной. Я победила потому, что всю жизнь училась выживать в Обитрэйсе, несмотря на то, кем я была или не была. Училась хитростям, которые позволяли мне продвигаться дальше с меньшими затратами.
Такие трюки, как…
Мои губы медленно скривились в ухмылке.
Еще до того, как я подняла глаза, я услышала улыбку в голосе Райна.
— Кажется, я узнаю это лицо.
Я сказала:
— У нас есть еще кое-что. У нас есть я.
Глава
47
Орайя
Винсент научил меня, как остаться в живых. Да, это означало, что я должна научиться сражаться, но это также означало, что я должна научиться убегать.
Мой отец построил замок, идеально подходящий для того, кто знал, что однажды самая большая угроза может начать исходить из его собственного дома. Туннели были обширными, запутанными и разветвленными. Септимус знал о некоторых из них и к этому привела моя собственная глупость. Но он не мог знать их все, а тем более охранять.
Самое сложное — это добраться туда.
Я была уверена, что Винсент создал несколько путей в замок и из него. К сожалению, он не доверил мне ни одного из них и оглядываясь назад, я поняла, что он не хотел давать мне возможности ускользнуть от него. Тем не менее, он дал мне инструкции по одному выходу. Способ настолько неприятный, что он мог быть уверен, что я не воспользуюсь им, если только моей жизни не будет угрожать реальная опасность.
О реке Литуро за многие годы было написано немало. Приезжие слагали стихи о том, как она извивается среди дюн, словно полоска серебряной краски под лунным светом. Некоторые утверждали, что она представляет собой жизненную силу самой Ниаксии.
Я представила себе, что, может быть, там, в пустыне, это и в самом деле нечто величественно прекрасное.
Однако в сердце Сивринажа было столько же мочи, сколько и воды.
Канализационные стоки надо было куда-то девать. В городе большинство решило, что проще всего спустить их прямо в реку. Многие вообще решили обойтись без туалета и установить