она вообще была заперта?

Эта мысль пришла мне в голову только тогда, когда я толкнула дверь, но тут же увернулась от стула, который с размаху ударил меня по голове.

— Черт, — сплюнула я, ударившись о пол так, чтобы потревожить самые серьезные раны.

— Боги!

Удар, и стул с оружием падают на пол.

Я перевернулась на спину и увидела, что надо мной стоит Мише, закрыв рот руками и широко распахнув глаза. Она все еще была в своем платье с вечеринки, но уже помятом, а макияж размазался.

— Я так рада, что ты жива!

Она опустилась на колени и, казалось, вот-вот бросится мне на шею, а затем резко посерьезнела, нахмурив брови.

— Какого черта ты здесь делаешь? И почему от тебя так пахнет?

Как только Мише начала задавать вопросы, они уже не прекращались.

— Где Райн? — спросила она, помогая мне подняться. — Как ты сюда попала? Ты видела, что происходит снаружи? Идет ли армия? — И снова, как будто первого раза было недостаточно: — Где Райн?

— Мы можем говорить и одновременно уходить отсюда, — сказала я. — У нас не так много времени.

Хотя, Богиня, я была рада ее видеть.

Я опустилась, чтобы схватить свой меч, упавший во время дикой атаки Мише стулом, и когда она увидела его, она выпучила глаза.

— Это…

— Да.

— Боги, Орайя. Ты и вправду им пользовалась?

По какой-то причине недоверие Мише стало причиной того, что моя собственная волна, которую я подавляла последние два дня, нахлынула разом.

Это были… очень, очень странные два дня.

— Эм… да. — Я не знала, что еще сказать, поэтому просто прочистила горло. — Давай поторопимся. Охрана может прийти или…

— Там были только эти двое.

Потрясение Мише, сменилось на серьезность.

Кулон.

Точно. Я подошла к своему туалетному столику и открыла верхний ящик.

— Почему ты здесь? — спросила я. — Почему ты не в подземельях?

Тишина.

— Давай просто уйдем, — сказала она, идя к двери спиной ко мне. — Ты сказала, что у нас нет времени.

Я сделала паузу. В ее голосе прозвучала нотка, показавшаяся мне… странной.

Но она была права. У нас не было времени. Я порылась в одном ящике своего туалетного столика, потом в другом, сердцебиение участилось.

Он был здесь.

Кулон был здесь.

Я была уверена в этом. Я очень тщательно выбирала место, куда его положить. Я проверяла его каждую ночь. Но в ящике лежал только ворох бесполезного шелка.

Никакого кулона.

Ни малейшего намека на магию кулона.

— Богиня, черт возьми, — прошептала я.

— Что? — спросила Мише.

— Сюда кто-то заходил?

Я открыла еще один ящик, на всякий случай, чтобы не ошибиться, хотя знала, что ошибки здесь не было.

— До меня? Я здесь всего день. Им понадобилось несколько часов, чтобы…

Я захлопнула ящик, выплевывая проклятия.

Значит, они нашли его. Они обыскали эту комнату. Конечно, нашли. Септимус был козлом, но он не был дураком.

Его не было. Если бы он был в этой комнате, я бы его почувствовала.

У меня не было времени думать о том, что это значит. Не тогда, когда с каждой секундой Райн мог получить по заднице в этом подземелье.

Я повернулась к Мише, которая смотрела на меня, нахмурив брови. У нее были вопросы, я знала, но, как и я, она понимала, что сейчас не время их задавать. Она подошла к одному из ришанских трупов и выхватила меч из его еще не остывшей руки.

Я уже несколько раз сражалась вместе с Мише. Но каждый раз, когда я видела ее с оружием, это все равно казалось немного странным, в основном потому, что она настолько умело обращалась с ним, и это казалось несовместимым с таким характером, как у нее.

Мы вдвоем крались по коридору, быстро и бесшумно двигаясь вдоль стен.

Нам просто необходимо было вернуться в туннель и спуститься к Райну до того, как…

Удача обернулась бы чем-то ужасным.

Нам ужасно, до нелепости ужасно повезло.

В тот самый момент, когда мы завернули за угол, на лестнице появилась фигура. Мы не успели услышать шаги и отступить.

Мы встретились глазами. Наши с его. Его — с нашими.

Черт, — подумала я.

Мише застыла так неподвижно, как будто она перестала дышать.

Перед нами стоял Тенерожденный принц.

Глава

49

Орайя

Я не сразу узнала его. На свадьбе я видела его только с другого конца зала, и тогда я отвлеклась. Высокородные вампиры обычно выглядели одинаково: высокие скулы, гладкая кожа, острые глаза, опасная привлекательность, призванная заманить добычу.

Тенерожденный принц обладал всеми этими качествами в избытке. Красивая, опасная персона, которая органично вписалась среди других красивых, опасных личностей.

И только когда я увидела венец на его густых волосах и стиль его одежды — тонкую, плотно облегающую парчовую одежду — все встало на свои места.

На его губах тоже появилась легкая улыбка, говорящая о том, что он узнал нас, но его взгляд лишь на мгновение переместился на меня, а затем скользнул за спину — и остановился на Мише.

Какого черта он здесь делал?

Если бы я хоть немного задумалась о том, куда делся Тенерожденный принц, когда произошел переворот, я бы предположила, что он бежал из города. Какой интерес у Тенерожденного оставаться и наблюдать, как Ночнорожденные разрывают друг друга на части?

С другой стороны… почему бы ему не захотеть посмотреть на это? Вампиры. Проницательные и кровожадные, так легко развлекающиеся насилием. Их так завораживает мысль о том, что их враги стоят на коленях.

И почему бы Саймону не захотеть, чтобы он увидел все это, если это означает шанс завоевать уважение могущественного лидера Обитрэйса?

Умно с его стороны. Ведь принц был очень ценен.

Если бы я была лучшим дипломатом, возможно, я бы воспользовалась этой возможностью. Я могу представить, как ловко это сделал Райн — надел нужную маску, чтобы показать принцу то, что он хотел увидеть.

Но я не была Райном. Я не была Винсентом. Я смотрела на этого принца и не видела ничего, кроме угрозы, и каждый нерв моего тела кричал: «Убей его!»

Поступать так было бы глупо. Политический кошмар. Но…

Принц подошел ближе, подняв брови.

— Что ж, — сказал он, — это…

Мимо меня пронеслось бронзово-золотое пятно. Взмах тела на мгновение вывел меня из равновесия.

В следующее мгновение я поняла, что Мише накинулась на принца, а кровь разлилась повсюду.

Я никогда не видела, чтобы Мише так дралась, даже в Кеджари. Это были не свойственные ей легкие, быстрые движения, а злобные и жестокие.