не заметила, как задремала в неудобной, напряженной позе. Когда так проваливаешься в дрему, обычно видишь вещие сны… Жаль, что не можешь выбрать — знать судьбу или пребывать в неведении.

Я услышала тихие шаги и встрепенулась. Марк? Нет. Это был некто, пришедший издалека. Человек, которого я сначала не узнала, а потом вскочила на ноги, тотчас упав — конечности страшно затекли.

— Папа!..

— Почему моя Габи не в постели? — улыбнулся он. — Замерзла ведь, маленькая.

Отличить доброго призрака от его злого, темного подсыла или тени легко — смотри в глаза и всё станет ясно.

— Привет, — прошептала я и откашлялась. — Я… Просто… Бессонница. Ты реален?

— Да, но долго мне здесь не удержаться. Я пришел поговорить с тобой.

— О чем?

— О важном. Ты не чувствуешь, что ход твоего времени изменился?

Мне стало досадно.

— Кажется, нет. Всё как прежде.

— Это неправда. Тебе внушили ложь для спасения, Габи. Пожалуйста, попробуй понять: ты не та, что была прежде. В какой-то миг судьба сдвинулась, опередив все те годы, что ждали тебя. Теперь времени очень мало, маленькая.

— Что это значит, пап? Не понимаю…

— Тебе нужно вспомнить затертое мгновение прошлого. Я вижу, как переплелись три линии прошлого, но две из них — ложные. Пожалуйста, вернись туда, где быть не хочешь, и посмотри на события силами духа.

Мысли окончательно спутались и замерзли.

— Я попробую, хотя и не понимаю, кому и зачем понадобилось что-то в моей памяти затирать…

— И это ты должна выяснить, — сказал он. — А теперь мне пора. Пожалуйста, не говори маме, что я приходил. Мне нравится видеть её счастливой, а прошлое вызовет пусть и сладкую, но печаль.

Я шагнула к нему, но остановилась.

— Не коснусь?

— Прости. Я давно забыл, что значит иметь тело. Но я обнимаю тебя сердцем, моя красавица, и знаю: ты справишься.

Я послала ему воздушный поцелуй, и, когда сильная фигура растворилась в воздухе, утерла теплые капли со щек. Короткий разговор, а ведь я могла о многом рассказать ему! Но почему-то грустилось без боли, словно я знала — папа и так видит мою жизнь, её радости и сомнения.

Я дошла до лестницы, ухватилась за перила. Долго глядела в темноту, царящую за окнами. А потом поднялась в нашу спальню и мгновенно уснула под боком у супруга, пообещав себе как можно скорее во всем разобраться.

Однако ни в этот день, ни тем более на следующий, я не занялась решением новой загадки. Ещё бы, ведь было совсем не до этого! Наступало двадцать первое мая, день рождения Марка. К этому мы все готовились, хотя Солнечный и уговаривал «не заморачиваться». Стояла прекрасная теплая погода, и решено был праздновать в саду. Насколько рано надо встать, чтобы опередить Солнце? Я даже не пыталась, а Марк, добрая хитрюга, сделал вид, что спит, чтобы мы могли пару часов посвятить разным приятным хлопотам. И лишь к девяти он пришел на кухню помогать.

— Говорите, что хотите, но сидеть в библиотеке без дела я больше не могу.

Его тотчас принялись поздравлять, обнимать, угощать. Я добралась до мужа последней, но предпочла ограничиться словами и поцелуем.

— Остальное — потом. А пока что вынеси вердикт по поводу пирогов.

— О, это я с радостью! — хмыкнул Солнечный. Он был ужасным обжорой, если дело доходило до выпечки.

Нам всем предстояло грандиозное объедалово, потому что пироги были гигантские. Особенно впечатлял со щавелем — круглый, румяный, пухлый. Нашлись угощения и для детей — кексы с пудрой и вишневой начинкой, для которой отлично подошло сбереженное варенье. Однако всякого, кто пытался покуситься на вкусности раньше времени, я отгоняла половником.

Марк, оказывается, кое-что умел готовить. Из запасов сухофруктов он сварил прекрасный компот в большой кастрюле, и первыми его попробовали самые маленькие жители дома, которые остались в восторге, то и дело забегая на кухню и прося «напиток лета». Нам четверым: Марку, мне, Бэйту и коку было хорошо. Неповторимое чувство, когда готовишь для праздника, вдыхаешь множество теплых запахов, пробуешь, пока живот не раздуется. В конце концов на подмогу пришла мама, и мы с Марком отправились в сад, где ребята уже ставили длинные столы и скамейки.

Погода не подвела — было безветренно, тепло и ясно. Деревья украсили лентами, люди нарядились, и Марк хмыкнул.

— Ради какого-то балбеса столько суеты!

— Ты даже не представляешь, какого замечательного балбеса из себя представляешь! — рассмеялась я. — Тебя все очень любят, Марк. Многие полюбили уже после того, как узнали лучше. Например, моя мама. Говорит, зря в тебе сомневалась.

— Тогда я и сам в себе не был уверен и ни на что не надеялся. Но теперь, несмотря на все, знаю, что иду правильной дорогой. Благодаря тебе, малышка. Всё мое тепло — твое, и лишь малая его часть попадает на остальных.

— Но её хватает им для того, чтобы сердца не мерзли, — улыбнулась я, потершись щекой о его ладонь. — А давай в лес прогуляемся? Кое-что покажу.

— Избалуешь сюрпризами — стану требовательным и вредным.

— Ну и пусть!

Он взял меня за руку.

— Смелая ты, Габ. Идем.

Я знала, куда именно хочу его отвести. Там, в роще, на одном из деревьев показались первые листочки. Многие части красной земли погибли, но Атра не привыкла сдаваться без боя.

— Вот она, жизнь, — улыбнулся Марк. Он погладил шершавую кору и повернулся ко мне. — Мне приснился странный сон, Габ. О том, что мы гуляем под другим небом, по земле черной, как сажа, и жирной настолько, что на ней вырастают высоченные деревья и цветут огромные цветы. Возможно, Солнечному поместью уготована судьба Грозового… Переживем ли мы это? Не чувствую в себе сил потерять дом, тем более сейчас, когда жизнь более менее наладилась. Да и куда мы пойдем?

— В священную долину, — уверенно отозвалась я. — Если ты меня поддержишь, остальные задумаются.

— Ну, Мэй и Дэр уже об этом заговаривали. Главное, Колэя переубедить.

— Это точно. А ещё лучше спросить совета у Цахтала и Кервела.