Во исполнение векового пророчества настал час, когда Бог вселится в тело своего человеческого проводника, хочется того Захму или нет. «Может быть что угодно, – протестует недоверчивый политик, – но вот богом помимо своей воли я не стану никогда, тем более без предварительного уведомления! Ведь если бы эта должность была свободной, перед тем как ее занять, мне надо было получить согласие хозяина!» Захму настаивает, что его возвышение в ранг бога представляет собой заговор врагов, чтобы дискредитировать его и выгнать из политики на задворки религии. Но вот для его апостолов каждое слово и каждый жест Захму выглядят еще одним доказательством Его божественности. «Настоятельно прошу пересмотреть это решение, – умоляет тот, – вполне возможно, что богом хочет стать лидер оппозиции». Но монахам не дано стряхнуть с себя оцепенение поклонения. Когда Захму предпринимает попытку бежать из храма, его со всех сторон окружают толпы сторонников его культа, включая собственного секретаря и членов кабинета. Оказавшись в столь необычном тупике, озадаченный премьер-министр впадает в отчаяние:

ЗАХМУ. Что я такого сделал, что меня лишили человеческого начала?.. Дайте мне быть человеком! (25) Я не бог! [Расхаживает взад-вперед, не переставая кричать.] Я человек… Я человек… Я человек…

Некий каирский драматург давно собирал вырезки из египетских газет, публиковавших материалы о бедственном положении Неру. Эта история словно говорит о трудной ситуации, в которой оказывается нация, когда попадает в ловушку культа своего лидера. После того как Гамаль Абдель Насер в 1952 году успешно совершил военный переворот и изгнал из страны британцев, Египет оказался в плену навязанного властью страстного почитания главы своего собственного государства. Подобно влюбленным, все видели повсюду лик красивого лейтенанта – или им так казалось. Его ястребиный нос и бодрые усы украшали магазинные витрины, гостиные и пыльные стены контор. Его бестелесный голос лился на волнах «Голоса арабов», государственной радиостанции, вещавшей двадцать два часа в сутки, а дух вошел в пантеон суданских зар. В кинематографе снятые за государственный счет картины живописали Насера человеком столь добродетельным и благородным, что никому даже в голову не приходило ему подражать, только поклоняться. Некоторые члены его ближайшего окружения утверждали, что ему недостает харизмы, но это уже не имело значения – ее заменила всемогущая машина пропаганды.

Будучи помоложе, Насер познал азы актерского мастерства, а в школе играл роль Юлия Цезаря. А когда двадцать лет спустя член Братьев-мусульман выпустил в Александрии в него восемь пуль, он, не получив ни единой царапины, даже не прервал речь, лишь обратился к перепуганной до смерти аудитории и провозгласил: «Если Гамалю Абделю Насеру суждено умереть, я все равно не умру, потому что Гамаль Абдель Насер – это вы все» (26).

Такого рода риторика уже дозрела до сатиры:

ТРЕТИЙ МОНАХ. Завтра ты выступишь в ипостаси бога… Бедняк обретет в тебе убежище; ты будешь жить со слабым, слушая стенания безымянных, притесняемых и гонимых…

ЗАХМУ. Но это ведь в точности программа моей партии. Именно этим я занимаюсь с тех пор, как пришел в политику.

Если все были Насером, а Насер для всех всем, то те, кто осмеливался выражать с подобной точкой зрения несогласие, оставались за пределами этого Великого Единства. В результате неудачного покушения на него, во многом как и после смерти Ганди, во имя стабильности и создания светского государства в массовом порядке были запрещены религиозные движения и оппозиционные партии, а критики режима оказались в тюрьме.

В 1962 году упомянутый выше драматург, очарованный обоготворением Неру, написал на арабском языке и опубликовал одноактную пьесу «Бог, несмотря на Его нос». Выйдя в свет без особого шума в сборнике рассказов, почти наверняка без шансов на постановку, это произведение выглядело язвительной сатирой на использование религии и злоупотребление ею в политике. И красноречиво предупреждало, что может случиться, если довести риторику любого политика до ее логического конца. Даже самая тонкая кампания по манипулированию общественным мнением, позволяющая властям пленить сердца народа и взять их под свой контроль, не гарантирует, что их не поймают на слове.

В то же время автором «Бога, несмотря на Его нос» был не кто иной, как главный пропагандист Насера (27), неизменно готовивший тексты его выступлений, политик Фатхи Радван, придерживавшийся ультранационалистических позиций и в 1930-х годах основавший военизированное фашистское молодежное движение «Молодой Египет». В ипостаси первого министра «национального руководства», а потом и министра культуры при правлении Насера Радван нес ответственность за формулировку риторики и создание общественного образа диктатуры. Обладая плодовитостью, сравнимой разве что с его агрессивностью, Радван написал свыше сорока книг, в том числе идеализированных биографий великих людей. Первая из них вышла в 1934 году, он посвятил ее Ганди, которого чествовал как духовного лидера не только Индии, но и Египта, объединенных общей борьбой с британцами. Именно Радван написал слова, которые Насер произнес сразу после попытки покушения на него – «Абдель Гамаль Насер – это вы все», а по некоторым утверждениям, сам же все это дело и организовал.

Парадокс, заключающийся в том, что вдохновитель всей насеровской пропаганды, ярый поборник автократии и подконтрольных государству средств массовой информации, написал пьесу об опасности обожествления политика, не может не поражать. Вполне возможно, что он, помимо своей воли, был еще и сатирик. Бесконечно приводимые в тексте протесты Захму против приписываемого ему божественного начала чуть не породили в среде монахов кризис веры. Но ближе к концу, придя к выводу, что богохульство Захму в действительности представляет собой последние нотки человеческого тщеславия, срывающегося с уст «проводника», предоставившего божеству свое тело, монахи, как всегда, не перестают им восхищаться. Аналогичным образом сам Фатхи Радван не утратил веры в Насера даже после унизительного поражения в Шестидневной войне 1967 года, когда за одну-единственную ночь Израиль уничтожил все ВВС страны, не дав им даже подняться в воздух. Несмотря на неудачи Насера, Радван никогда не отрекался от веры ни в него, ни в приведенную им в действие машину. Нация стала его религией, которую он слишком уж любил.

ПЕРВЫЙ МОНАХ. Священное Писание с самого начала предупреждало о твоем пришествии, еще до того как ты появился на свет. Все твои качества нам хорошо известны, а час твоего воплощения в точности определен – его нельзя ни на мгновение ускорить, ни на миг отложить.

ЗАХМУ. Воплощение уже произошло?

ВТОРОЙ МОНАХ. Нет, только началось.

ЗАХМУ. [Опустив глаза на грудь и на пальцы, которые без конца крутит.] Началось??? Без какого-либо знака или предупреждения? Я думаю, это нечестно.

* * *

«ИНДУСЫ ВИДЯТ В ПРЕЗИДЕНТЕ ВОЗРОЖДЕННОГО ВИШНУ» (28), – гласил заголовок газеты «Лос-Анджелес Таймс» от 10 декабря 1959 года.

Дуайт Эйзенхауэр стал первым президентом США, отправившимся