– Ты измучена, бедняжка. Просто отдохни и поспи, а утром мы снова поговорим.

Харпер, ссутулившись, кивнула.

– Что, если я скажу Глории о том, что ты здесь? Тогда никто не будет беспокоиться, хорошо?

Она потянулась к чашке с чаем и взяла ее в холодные ладони.

– Хорошо. Пожалуйста, скажите ей, что я поговорю с ней позже, когда буду… готова.

– Не торопись. Здесь тебе рады, оставайся до тех пор, пока не захочешь уйти.

Глаза Харпер наполнились слезами.

– Спасибо, Джони, – прошептала она.

Через три дня Харпер дала себе обещание, что больше не будет плакать. Ей по-прежнему было больно, но ее глаза выплакали всю влагу до последней капли, и теперь тело едва справлялось с обезвоживанием.

Пора было подниматься с постели.

Харпер выбралась из солнечного кокона спальни Карен и пошла в ванную, где постаралась смыть с себя всю печаль.

Протерев рукой запотевшее зеркало, Харпер пристально посмотрела в свои серые глаза.

– Просто двигайся дальше, – прошептала она.

Вернувшись в комнату, Харпер тщательно осмотрела свою сумку и вытащила оттуда джинсы и майку с длинным рукавом, потом спустилась на первый этаж. Накануне ее навестили Софи и Глория, которые привезли ей побольше одежды. Харпер не хотелось даже думать о том, как прошел разговор Софи с Люком.

Болела голова, и ныло сердце. Но Харпер встала на ноги. Она это переживет. Так или иначе.

На столе она нашла записку от Джони.

«Ушла по делам. Если ты это читаешь, пожалуйста, поешь! Готовые сэндвичи в холодильнике. Мороженое в морозилке».

Не обращая внимания на предложение поесть, Харпер выпила стакан воды, а затем, взяв телефон, села за обеденный стол. Пора возвращаться к жизни.

Голосовая почта была заполнена до отказа, а просмотрев журнал вызовов, Харпер поняла, что больше всех других беспокоилась Софи.

Еще было пять звонков от Глории, несколько звонков с работы, а также от Альдо, Бет, Джеймса, Клэр и Ханны, которая, похоже, понятия не имела о том, что произошло. Была даже пара звонков от Злюки Фрэнка.

Ко всем переживаниям добавилось еще и чувство вины. С ее стороны было эгоистично закрываться и отгораживаться от людей. Харпер понапрасну растревожила своих друзей.

Она наверстает упущенное.

После той ночи, когда она ушла, дважды в день приходили сообщения от него. Харпер была не готова слышать его голос или его рассуждения типа «Прости, но так должно было случиться», поэтому, отправив их в архив, она прослушала остальные.

Затем принялась за эсэмэски, а позже перешла к электронной почте. Пришлось потрудиться, наверстывая упущенное, а то, что пришлось отвечать на письма с помощью телефона и из дома Джони, только осложняло дело.

Харпер посмотрела на часы. Воскресенье, пять часов вечера. В офисе, вероятно, никого нет. Она пойдет туда и узнает, что можно сделать. Одна. Она была в долгу не перед ним. Она была в долгу перед всей остальной командой. Она направит их в нужное русло, прежде чем двинется дальше.

Путь от дома Джони до офиса занял больше времени, чем занимал прежде, кроме того, Харпер без всякой нужды удлинила его, выбрав не самый прямой маршрут, который не проходил мимо дома Люка. Возможно, она была готова выбраться из кровати, как из кокона, но это не означало, что она была заинтересована в том, чтобы сыпать соль на свежие раны.

Харпер с облегчением вздохнула, обнаружив, что в запертом офисе темно. Она была в безопасности.

Закрывшись изнутри, она прислонилась к двери. Отказываясь заглядывать в его кабинет, Харпер мгновенно решила переставить свой стол. В оставшиеся дни она будет смотреть в другом направлении.

Довольная новым видом из окна и сидя спиной к пустому кабинету, она взялась за работу.

Нужно было ввести несколько новых счетов и платежных ведомостей на следующую неделю. Харпер просматривала письма сотрудников и клиентов, когда на ее телефон пришло сообщение.

Люк.

«Фрэнк говорит, что ты написала ему по электронной почте. Ты в офисе? Мы можем поговорить?»

У нее подвело живот, и она бросила телефон в ящик стола. Как она сможет когда-нибудь посмотреть на Люка, если едва способна прочитать написанные им слова?

Ей нужно уехать из Биневеленса. Оставаться здесь невозможно. Невозможно было бы столкнуться с ним в баре «У Ремо» или на пробежке. Она этого не переживет.

Она знала, что делать.

Кому: [email protected]

От: [email protected]

Тема: заявление об увольнении

Прошу считать это электронное письмо моим заявлением об увольнении. 15 декабря я увольняюсь из «Строительной фирмы Гаррисона». До этого времени я намерена начинать свой рабочий день в 6 часов вечера.

Прошу не приходить в офис во время моего присутствия.

Ударив по клавише и отправив письмо, Харпер закрыла глаза, прижав ладони к лицу.

– Просто двигайся дальше, – прошептала она себе.

Зазвонил телефон в ящике. Слегка приоткрыв ящик, она увидела на экране его имя. Харпер с шумом захлопнула ящик и принялась мерить шагами комнату. Ничего не хотелось ей так сильно, как слышать его голос, но она понимала, что единственный способ пережить разрыв – не контактировать с Люком.

Зазвонил рабочий телефон, и Харпер закатила глаза. Что Люк мог ей сказать? Лишь то, что не хочет, чтобы она отрабатывала две недели. Не выйдет, Гаррисон. Дело не в тебе. У нее была работа и люди, которые зависели от нее.

Брякнул сотовый телефон Харпер. Новая эсэмэска от Софи.

«Ты отправляла письмо Люку? Он с такой скоростью выскочил из-за стола, что опрокинул стакан с водой. Теперь он расхаживает по двору перед маминым домом и набирает номер, как безумный».

Губы Харпер против воли слегка искривились.

Как по сигналу, опять зазвонил ее сотовый телефон. Она нажала «Отменить» и написала Софи ответное сообщение.

«Только что написала заявление об увольнении. Он, видимо, не испытывает радости от того, что ему придется терпеть меня еще две недели. До 15-го я буду работать по вечерам».

Софи мгновенно ответила.

«Мне почти жаль этого идиота. Выглядит как косматый лунатик. Мне кажется, я заметила седые волоски. Мама трижды попросила его передать свеклу, прежде чем он отреагировал».

Вздохнув, Харпер сунула телефон обратно в ящик. Ей совсем не хотелось думать о нем, не говоря уж обо всем семействе Гаррисон, собравшемся за обеденным столом. Никогда в жизни у нее не было таких близких, похожих на семейные отношений, и круг замкнулся без нее.