но и в интересах всей Европы и даже, не преувеличивая, в интересах мировой цивилизации». Присоединение Бессарабии он объяснял невозможностью «представить существование румынского народа без Днестра», 22 февраля на заседании комиссии назвав этот регион «входом в наш [Румынии] дом».

Весной и летом 1919 года Румыния под руководством И. Брэтиану участвует в интервенции против Венгрии. В сентябре уходит в отставку. Подписав Версальский договор, делегация во главе с Брэтиану, тем не менее, отказалась от подписания Трианонского и Сен-Жерменского договоров, так и не согласившись со статьями о защите национальных меньшинств и передаче части Баната Югославии.

В четвертый раз стал премьером — и фактическим диктатором страны — в январе 1922 года: семья Брэтиану, по словам самого Фердинанда I, стала «второй династией в королевстве».

Опасаясь потери власти в случае смерти Фердинанда, в конце 1925 года Ионел Брэтиану и его брат Винтилэ, заручившись поддержкой королевы Марии и ряда национал-либеральных политиков, добились лишения Кароля прав на престолонаследие в пользу его малолетнего сына Михая. Главным аргументом Брэтиану стало то, что престолонаследник фактически находился в разрыве с семьей, состоя в отношениях с Еленой (Магдой) Лупеску. Для того чтобы предотвратить недовольство среди оппозиционных политиков, Брэтиану прибег к испробованному уже способу — покинул пост главы правительства, вновь уступив его генералу Авереску. Спустя год, обеспечив национал-либералам проведение выгодного избирательного закона, Авереску сложил с себя полномочия премьер-министра. На протяжении нескольких дней после генерала этот пост занимал родной брат жены Брэтиану, князь Барбу Штирбей, а затем его сменил сам Ионел Брэтиану (5-й срок).

Умер от ангины 22 ноября 1927 года.

Ионел Брэтиану вступал в брак дважды. Первой женой политика была Мария Мурузи. Их брачный союз продлился недолго: на следующий день после свадебной церемонии супруг подал на развод. В 1906 году Брэтиану женился на Элизе Штирбей.

О нем говорили: «он приходит к власти, когда хочет, остается у власти на столько, на сколько захочет, уходит от власти, когда хочет и приводит того, кого хочет».

В официальной советской историографии Брэтиану характеризовался критически, однако авторы отмечали его трезвость, расчетливость, называли «великим мастером интриги» и «закулисных комбинаций». Оттокар Чернин считал, что румынский премьер-министр был «неисправимым лгуном».

«В западной литературе преобладает резко-критическое отношение к методам и приемам дипломатии Ионела Брэтиану, а сам он удостаивался отнюдь не лестных эпитетов и современников и историков (человек «со взглядом газели и челюстью тигра», «бухарестский бык»).

Современная румынская историческая литература придерживается иной точки зрения. В ней царит полное единогласие относительно оценки деятельности правительства Брэтиану и характера выдвинутых им условий вступления в войну на стороне Антанты.

«…С лета 1915 до лета 1916 года вступление Румынии в действие было исключено».

Причина усматривается прежде всего в том, что Антанта не удовлетворила «полностью законные требования Румынии», и вывод:

«Румынское правительство и на этом этапе завершения государственного объединения вело себя весьма благоразумно, неторопливо и с полным знанием дела».

В других случаях указывается на неблагоприятный для Антанты оборот военных операций в 1915 году:

«…В условиях обрушившегося на русскую армию несчастья и речи не могло быть о вступлении в действие румынской армии».

О том, что споры шли вокруг земель, не являвшихся румынскими, в румынской литературе не принято говорить; наличие таких поползновений отрицается:

«Правительство, руководимое И.И. К. Брэтиану, — учитывая стратегическое и политическое положение Румынии между двумя воюющими лагерями и тот факт, что оно не требовало ни клочка чужой земли, — совершенно справедливо выставляло серию условий политического и военного плана»… «Румынские предложения в видах определения будущей границы находились в соответствии с принципом этнического большинства». Подписание конвенции о вступлении в войну расценивается как «один из самых значительных успехов румынской дипломатии до той поры». (В. Виноградов).

Катастрофа в Румынии

Вступление Румынии в войну в Британии ознаменовали плакатом, который сейчас можно найти в Википедии и ряде других сетевых источников. Кайзер говорит Фердинанду I: «Итак, вы тоже против меня! Помните, что Гинденбург на моей стороне». На это румынский король гордо отвечает: «Да, зато свобода и справедливость на моей».

Не знаю, как обстояли дела со свободой и справедливостью, но управленческая «двойка» Э. Людендорф — П. Гинденбург, только что сменившая Э. Фанкельгайна, действовала быстро и весьма эффективно. Кампания против Румынии продолжалась всего три месяца.

Румынская армия обладала превосходством в силах. Даже к концу операции оно оставалось примерно полуторным, в начале же войны оно было многократным: в Трансильвании три румынские армии — 1-я Кульчера, 2-я Г. Крайничану и 4-я Презана превосходила австро-венгерское прикрытие (1-я армия А. фон Штрауссенбурга) более чем в десять раз.

Наступление не заладилось с самого начала ввиду полной невозможности (или неспособности) организовать снабжение войск.

Таким образом, 11 румынских дивизий бездействовали в Трансильвании, 7 контролировали коммуникации внутри страны, а 5 обороняли линию Дуная. Немецко-австрийское командование, уяснив, что противник не в состоянии вести маневренную войну, а в позиционной обороне четыре с половиной австрийские дивизии, совершенно разбитые под Луцком, легко сдерживают одиннадцать румынских дивизий, начало «с листа» импровизировать операцию большого масштаба. В Банат и Трансильванию перевозилась новая 9-я армия, командование которой было вручено Э. Фанкельгайну — видимо, как компенсацию за отставку. На юге А. Макензен, осуществляющий общее руководство войсками Центральных держав на Балканском полуострове, быстро сосредоточил против румын 3-ю болгарскую армию Тошева со средствами усиления. Тошев наносил отвлекающий удар на Добруджу. Основные же силы А. Макензена начали продвижение в сторону Бухареста.

Наступлению Макензена препятствовала ключевая дунайская крепость Туртукай, которую румынское командование назвало «нашим Верденом». «Верден» продержался сутки.

«Из 39 000 защитников 7000 спаслось на лодках и вплавь, 3570 было убито и ранено, а 28 500 сдалось со 162 орудиями и 40