События развивались быстро.

В декабре 1852 года французы получили заветные ключи. В феврале 1853 года в Константинополь на военном судне прибыл чрезвычайный посланец Николая светлейший князь Меншиков с ультиматумом: ключи вернуть, а заодно отдать под покровительство царя всех православных, проживающих на турецких территориях (это была примерно треть населения Османской империи). Прямым вмешательством во внутреннюю политику Турции было требование отставки враждебного России министра иностранных дел. Кроме того, Константинополь должен был вступить в тайный союз с Россией против Франции.

Для пущей убедительности к границе был придвинут армейский корпус.

Турки, конечно, испугались, но меньше, чем рассчитывали в Петербурге. Причина неожиданного упрямства заключалась в том, что и Англия, и Франция обещали султану поддержку – обеим державам обострение конфликта было кстати, особенно Наполеону III.

Ключи еще куда ни шло, но на тайный союз с Россией и на унизительное переподчинение своих подданных другому государству турки не соглашались. Меншиков грозился, что срок ультиматума три недели, а потом он отбудет обратно, и пусть Порта пеняет на себя. В результате князь просидел в турецкой столице два месяца и вынужден был вернуться ни с чем.

Турция в медвежьих объятьях. Английская карикатура

После этого у Николая не оставалось иного выбора, кроме как перейти от угроз к действиям. Он разорвал дипломатические отношения и в середине июня 1853 года ввел в Дунайские княжества 80-тысячную армию. Война при этом объявлена не была. В манифесте говорилось: «Признали Мы необходимым двинуть войска Наши в Придунайские княжества, дабы доказать Порте, к чему может вести ее упорство» – то есть простодушно признавалось, что Турции выкручивают руки с применением насилия.

И опять в Константинополе испугались недостаточно, потому что рассчитывали на заступничество европейских держав.

В Вене действительно собралась международная конференция с участием Англии, Франции, Австрии и Пруссии. Участники выработали компромисс, который мог бы спасти разваливающуюся меттерниховскую систему европейской безопасности: Россия выведет из оккупированной зоны свои войска, а за это получит некое туманное право покровительствовать турецким православным подданным и столь же неопределенные гарантии контроля над палестинскими святынями. Примирительный тон документа объяснялся тем, что Пруссия, а вслед за ней и Австрия не захотели дальнейшего обострения (хотя и в этих двух странах имелись сильные антирусские партии). Но англичан такой оборот не устраивал. Они отправили к берегам Турции эскадру, а их константинопольский посол убедил султана потребовать изменений в предполагаемом русско-турецком договоре. Редактура была малосущественной, но Абдул-Меджиду хотелось сохранить лицо. Николаю же, кое-как еще готовому считаться с консолидированной позицией Европы, учитывать мнение турок показалось совсем уж унизительным для столь великого государя и столь великой державы.

Царь в резкой форме отказался от дальнейших уступок. Турция тоже отступать больше не могла. В конце сентября 1853 года она потребовала вывести русские войска с занятой территории и, не получив ответа, через несколько дней объявила войну.

Николай выпустил манифест, в котором объявлялось, что раз «меры дружеского убеждения» оказались бесполезны, Турции придется ответить за оскорбления.

Военные действия начались сразу же на суше и на море.

К Босфору тем временем подошла объединенная англо-французская эскадра – для демонстрации своей обеспокоенности и для наблюдения.

Если бы русская армия подтвердила свою грозную репутацию и быстро разгромила турок, возможно, союзники и не решились бы ввязываться в конфликт, но такого не произошло. События развивались по худшему для России сценарию.

Сначала, в ноябре, Черноморский флот под командованием вице-адмирала Нахимова при Синопе уничтожил всю турецкую эскадру, что вызвало волну паники в Европе и очень усилило антироссийские настроения в Англии и Франции. А затем оказалось, что «медведь» опасен, но не так уж страшен. Русские сухопутные войска долго пытались переправиться через Дунай и никак не могли преодолеть упорное сопротивление противника. Удалось это лишь в марте следующего 1854 года, но состарившийся Паскевич действовал слишком медленно и не смог взять крепость Силистрия.

Получалось, что русский флот неплох, но его не опасались. Зато знаменитая русская армия, которой в Европе только и боялись, не так уж и сильна.

И Франция с Англией заговорили с Петербургом по-другому.

В декабре 1853 года, сразу после Синопа, четыре державы – Англия, Франция, Австрия и Пруссия – выступили с осторожным заявлением, увещевая царя не нарушать целостность Турции. Упоенный победой Николай, конечно, это предложение проигнорировал.

Но дальнейших успехов Россия не добилась, время работало против нее, и уже в конце февраля англичане и французы заключают военный союз с Турцией. Вопрос о войне был уже решен и в Лондоне, и в Париже. Коалиция направила в Петербург ультиматум: немедленно отвести войска. Всем было понятно, что этого не произойдет. По истечении назначенного срока обе европейские державы объявили войну.

Общественное мнение, которое в Европе, в отличие от России, имело значение, отнеслось к этому шагу с одобрением. Все устали от «жандарма», всем хотелось поставить царя Николая на место.

И это было только начало. В конце марта бывшие российские союзницы, Австрия и Пруссия, объявили о единстве с Англией и Францией. Петербург потребовал от Вены и Берлина хотя бы гарантий нейтралитета – и получил отказ. Это была настоящая политическая катастрофа.

Пруссия, впрочем, вела себя довольно сдержанно, но Австрия, имевшая собственные интересы на Балканах, проявила неожиданную агрессивность. В июне 1854 года Вена внезапно предъявила ультиматум с требованием немедленно очистить Дунайские княжества. Австрийская армия сосредоточилась у границы, готовая применить оружие. В это время английский флот уже нападал на русские порты, а союзная армия готовилась к транспортировке. Россия не могла допустить открытие еще одного фронта.

Проклиная австрийское вероломство, царь уступил Вене и приказал войскам отойти. Это было страшным ударом по престижу империи. Австрийцы оккупировали спорную территорию сами, но этим их участие в конфликте не исчерпалось. Не разрывая отношений с Петербургом окончательно, они до самого конца войны держали у русских рубежей мобилизованную армию и тем самым оказывали коалиции колоссальную помощь. Испытывая постоянную нехватку резервов на основном фронте, в Крыму, Николай будет вынужден главные силы группировать на западе, чтобы удержать Австрию от нападения. В Царстве Польском и на Днестре русских войск окажется вдвое больше, чем близ Севастополя, на который обрушится удар англо-франко-турецкой армии.