предложенных мною имен были следующимисовершенно незнакомы ему; Япония даже не подозревала о КНДР. Кроме того, он назвал несколько имен, которые не принадлежали нам. "Эти люди должны быть немедленно возвращены!" - наконец огрызнулся он. Он так легко перешел на агрессивный тон, что я понял: вернувшись в Японию, он представит это как некий личный триумф, даже несмотря на мое чистосердечное признание в случившемся. Если ему нужно было это сделать, чтобы японская общественность согласилась на помощь КНДР, я был более чем рад позволить Коидзуми разыграть свой спектакль.

"Конечно", - сказала я ему. Как будто в противном случае я бы заговорил об этих именах!

"Позвольте поблагодарить вас за сотрудничество в этом деликатном деле", - сказал он. "Я очень рад, что этот саммит начался так продуктивно. Возможно, есть вещи, за которые Япония тоже может извиниться. Эти извинения могут сыграть большую роль в налаживании отношений между нашими двумя странами, имеющими такую сложную и взаимосвязанную историю".

В конце визита Коидзуми подписал и обнародовал Пхеньянскую декларацию. В ней он "выразил глубокое раскаяние и искренние извинения" за прошлые действия Японии и согласился предоставить КНДР миллиарды долларов в качестве репарационных фондов и продовольственной помощи. Это противоречило всему, что я знал, но в тот день я поверил, что могу вести дела с японцами и что Корея наконец-то сможет покончить с самым обидным эпизодом своего прошлого.

Затем Коидзуми вернулся в Токио.

Японскому премьер-министру не нужно было быть двуличным, чтобы отступить от нашего соглашения. Нет, япошки, которых привели в ярость их СМИ, заключили сделку за него. Вместо того чтобы принять мои извинения, ярость, направленная на КНДР в целом и на меня в частности, достигла высот, невиданных со времен Тихоокеанской войны. Некоторые были настолько разгневаны моим признанием, что призывали к вооруженному конфликту.

Я надеялся, что ярость утихнет, когда оставшиеся похищенные вернутся в Японию. Но, несмотря на мое великодушие, японские дьяволы отказались от своих обязательств. Ни о какой реституции, ни о какой помощи и речи быть не могло. В то время у Японии было так много продовольствия - миллионы тонн излишков риса, - что у них закончились складские помещения. По их собственному признанию, полностью пренебрегая международными гуманитарными принципами, они предпочли уничтожить его, а не доставить в КНДР. Они были рады, что корейский народ голодает или даже умирает от голода, лишь бы наказать некоторых моих подчиненных, которые увлеклись. Японцы добились своего. Корейский народ голодал. В очередной раз я понял, что КНДР придется выстоять в одиночку.

В следующем месяце наступила последняя капля. В октябре 2002 года администрация Буша вновь выдвинула ядерные подозрения, обвинив Северную Корею в стремлении обогатить уран. Один американский дипломат даже заявил, что КНДР в ходе переговоров тайно призналась в наличии у нее скрытой программы создания ядерного оружия. Это был очень умный ход со стороны янки. Я, конечно, отрицал это, но на фоне моих публичных извинений перед Японией это выглядело весьма правдоподобно.

Затем Буш пошел дальше, открыто представив, что Северная Корея продает ядерные бомбы агентам террористов в других странах. Это было абсурдно даже с учетом его собственных предпосылок. В конце концов, прошлые обвинения в "терроризме" КНДР - рейс 858 корейской авиакомпании - якобы были совершены корейскими агентами, прошедшими корейскую подготовку и использовавшими корейское оборудование. Основываясь на абсурдных заявлениях Буша, американцы прекратили поставки тяжелого мазута, обещанные в соответствии с Рамочным соглашением 1994 года. Одним махом Буш нарушил обещания трех прошлых президентов: соглашение было разработано между президентом Ким Ир Сеном и президентом Картером и подписано президентом Клинтоном.

Совершенно верно, что КНДР производила ракеты для продажи иностранным государствам. Это было наше право как суверенного государства. Это также было правом Америки, которым она занимается ежедневно, являясь крупнейшим торговцем оружием в мире. Но что касается ядерных материалов, то прошлая, настоящая и будущая политика Кореи заключалась в том, что мы никогда не допустим их передачи какой-либо террористической группе. Американское эго и высокомерие просто поражали. Единственной страной, которая когда-либо применяла ядерное оружие, были Соединенные Штаты. Каждый американский президент провозглашал, что "все варианты действий" против той страны, которая была его целью в тот день. Бесспорный смысл этой фразы - "мы можем ударить по вам ядерным оружием, если сочтем нужным".

Но президенту Бушу не нужно было, чтобы кто-то ему верил, ведь его подозрения были всего лишь предлогом. В это самое время то же самое происходило с Ираком и заявлениями Буша о невидимом "оружии массового поражения". Полностью игнорируя международное право, он заявил, что это дает США право вторгнуться и завоевать Ирак - государство на другом конце света, которое не имело никакого отношения к Соединенным Штатам и никогда им не угрожало.

Практически у каждого государства на земле есть вооруженные силы. У каждой армии на земле есть оружие. Если "подозрение" - а оно явно включает в себя и "воображение" - о наличии какого-то оружия является основанием для вторжения, то буквально ни одна страна в мире не была защищена от агрессии США, согласно четко сформулированным условиям самой Америки. А поскольку Соединенные Штаты без проблем вступали в войну без санкции ООН, малым странам некуда было апеллировать, и они оказывались на милости Америки. Вот что на самом деле означала доктрина Буша.

Остальная часть сценария развивалась так, как и ожидалось. В январе 2003 года МАГАТЭ созвало специальную сессию Совета управляющих, приняв резолюцию о том, что КНДР подвергнется еще большим санкциям, если инспекторы не будут допущены в страну. На этот раз инспекторы потребовали постоянного присутствия на нашей территории. Это была одна и та же драма, разыгрываемая снова и снова. Сюжет не менялся и никогда не изменится, если я ничего не предприму.

Американцы, японцы, южнокорейские марионетки: даже во время "Тяжелого марша" никто из них не пытался по-настоящему помочь нам. Они никогда не пытались нам помочь. Они пытались нас сломить. Все, что говорил генерал Ким Ир Сен почти столетие назад, было верно, и каждое его предупреждение теперь бесспорно подтверждалось. Революцию нужно было совершать под собственную ответственность и с собственной убежденностью, не спрашивая одобрения или указаний от других. В соответствии с корейской ситуацией, корейская революция должна постоянно осуществляться самими корейцами.

Я всю жизнь был убежден, что корейская нация уникальна. К 2002 году с этим согласились и все остальные. Невозможно было отрицать тот факт, что КНДР не похожа ни на одну другую нацию на земле. На Китай и Россию рассчитывать не приходилось. Мы были абсолютно одиноки во всех мыслимых отношениях. Так было всегда и