Я вздохнул и использовал единственное доступное мне оружие — зубы. Сначала я разжевал и выплюнул горькие листья (ну и гадость!), а затем начал методично грызть побеги «клубня». Противно, а что делать?

Кельнмиир продолжал скакать из одного угла Школы в другой. Несмотря на то что рубил он как заправский лесоруб, побегов не становилось меньше. Но самое ужасное не это. Сколько я ни грыз это чёртово растение семейства клубне-воосьминоговых, толку было ноль. Едва я отгрызал кусок, как его место тут же зарастало. Только зубы зря попортил.

Кельнмиир, поняв, что так он ничего не добьётся, решил немного изменить тактику. Его мечи зажглись весёлым пламенем, и дела тут же пошли на лад. Там, где проходили огненные мечи, новых побегов больше не возникало. Жаль, что я с зубами ничего похожего сделать не могу.

Пришлось продолжить висение в ожидании спасения. Оставалось только смотреть по сторонам и ругаться. Про себя, конечно, потому что гадкие листья опять каким-то чудом (что не удивительно, ведь здесь все «каким-то чудом») заткнули мне рот. Я говорил, что они очень гадкие и противные?

«Дядя» Кельнмиира куда-то запропастился, но вскоре вернулся в компании Зикера.

И этот здесь!

Теперь их трое на нас четверых. А если учесть, что Вельхеор нематериален, я им вообще не противник, и то, что Неил вообще в какой-то маразм впал, то их трое на одного Кельнмиира. Хороша математика.

Наконец Кельнмиир закончил приготовление салата из «клубня» и я (о чудо!) оказался на свободе. Какая же гадость эти их побеги, блин, до сих пор привкус какой-то во рту.

— Что ж ты стоишь, порубили твоё творение-то, — обратился к Сорняку Зикер, насмешливо глянув на Кельнмиира и меня. То ещё, должно быть, зрелище. Я с зелёной от соков «клубня» физиономией и Кельнмиир, вовсе пропитавшийся этими соками до самых костей.

Сорняк обиженно закряхтел:

— Я ещё только разминаюсь.

Зикер начал засучивать рукава:

— Дай место профессионалу…

— Хватит, — перебил вампир — «дядя». — Навоевался уже… профессионал.

— А ведь творение-то и было рассчитано на то, чтобы его порубили, — самодовольно сказал Сорняк.

Мы с Кельнмииром переглянулись.

— В смысле? — не понял Зикер.

Сорняк заулыбался.

Никогда ещё не видел такой самодовольной рожи.

— Соки этого растения жутко ядовиты.

Мне слегка поплохело.

— Идиот, яды на вампиров не действуют, — зло вскрикнул Зикер.

— Зато на людей действуют, — тихо сказал «дядя» и неожиданно закричал: — Идиот! Он же мне живой нужен!

Меня начало раскачивать.

Так вот почему привкус такой противный был у этого «клубня». А я его ещё грыз… Я ж этого сока наглотался по самое не хочу! Ой дурно мне… ё…

Сорняк втянул голову в плечи:

— Я как лучше хотел…

— А получилось как всегда, — отрубил Зикер. — Что за яд-то хоть?

— Последняя разработка. Противоядие я покамест не придумал, — развёл руками Сорняк.

— Всё ясно, — обречённо произнёс «дядя». — Теперь можете делать с ними что хотите, а я пойду. Нет, ну какое дело запороли…

Так, возмущаясь про себя, «дядя» зашагал к выходу.

— Эй! Ты куда собрался? — крикнул Кельнмиир. — Я с тобой ещё не закончил!

Вампир остановился у выхода.

— Ты с ними сначала разберись… родственничек, — с усмешкой кивнул он на двоих Ремесленников.

— Только ты далеко не уходи, — уточнил Кельнмиир. — А то лови тебя потом…

— Ладно, только ради тебя, — решил вампир, — я подожду исхода.

С этими словами он опёрся о стену и с интересом стал наблюдать за дальнейшим развитием событий.

Я бы тоже с удовольствием посмотрел, но что-то мне не давало покоя. Может быть, то, что я отравлен смертельным ядом?! Я же скоро коньки отброшу! Ух… что-то в желудке жжение какое-то. А Неил чего сидит и ничего не делает?!

— Начали? — спросил Кельнмиир и тут же исчез.

Ну, может, и не исчез, но на том месте, где он был секунду назад, его не стало. Сорняк тут же начал махать руками, наверняка вызывая какие-то свои очередные грядки сорняков. Зикер же, напротив, начал окружать себя огненными стенами, столбами и мечущимися во все стороны шарами самых разных размеров. Кто не знает, могу напомнить: растения не очень любят огонь, а если быть точным, то они его боятся! Огонь и вода — противоположности, но растения-то для огня и вовсе лишь пища. Так что вполне логично, что все начинания Сорняка горели в прямом смысле слова на корню. Зикеру это тоже не очень помогало, потому что приходилось тратить лишние силы на преодоление неожиданных препятствий в виде растительности. Дошло до того, что эти двое начали натурально пихаться и толкаться, ругаясь на чём свет стоит.

Кельнмиир всё это время преспокойненько сидел на потолке, будто заправская муха, и наблюдал за боем не на жизнь, а на смерть между двумя Ремесленниками.

Ох… а у меня что-то совсем желудок свело. И жарко чего-то. Хотя, скорее всего, меня просто опалил Зикер.

Не найдя ничего лучшего, я уселся на пол. Правда, ощущение нетвёрдости камня под ногами, а теперь и под другими частями тела не проходило. Кхой… и где же Вельхеор? Я же его тело порчу. Или ему уже не важно?

Пока я пытался хоть немного прийти в себя, Кельнмиир каким-то образом умудрился опалить Сорняка. Тот всё ещё стоял на ногах, но уже не так твёрдо, а на его лице и одежде виднелись явные следы копоти. Вот только, возможно, это его Зикер в запале запалил…

Хм… странное чувство, как будто я в море и меня так кача-ает и кача-ает… А говорят, что перед смертью перед глазами вся жизнь пролетает. Я вот лично кроме треснутого, в следах копоти и слизи пола больше ничего не вижу. Нужно хоть голову приподнять…

Кельнмиира уже начали теснить. Наконец Зикер и Сорняк на чём-то сошлись и напали на Кельнмиира общими силами. Причём весьма удачно. Тот едва успевал уворачиваться от длиннющего огненного хлыста со стороны Зикера и странного зелёного жала, напоминающего хвост скорпиона, со стороны Сорняка.

— Кельнмиир! — раздался наконец-то голос Вельхеора. — Я понял!

Кельнмиир никак не отреагировал на крик Вельхеора, потому что был, мягко говоря, немного занят.

Язык отказывался меня слушаться, но я всё же выдавил:

— Что понял?

Вообще-то я хотел закричать со всей силы. «Помогите кто-нибудь, я умираю, блин!», но любопытство даже в такой момент взяло верх.

— Я понял, что имел в виду «дядя», когда говорил об ошибках юности! Это он убил мою сестру!

Время как будто остановилось. Глаза Кельнмиира расширились, а затем налились такой злобой, что Сорняк и Зикер невольно отступили на шаг… другой…