— Здесь император! Вот он, рядом со мной! Бейте его!

Небольшое ровное поле у подножия горы, выбранное для последней ночевки перед концом похода, озарилось мертвенным зеленым светом. Множество сигнальных файрболов взмыли в небо, воители спешно занимали места в строю, подразделения выстраивались в боевой порядок, только в центре строя происходило что-то непонятное. Зенитчики Хортона рассредоточились как-то слишком широко, причем не равномерно, а кольцом, в центре кольца стояли какие-то люди, а что они делали — Павел не понимал, остроты зрения не хватало. Как бы то ни было, налицо непорядок, причем серьезный непорядок, требующий личного вмешательства командира.

— Лоох, собирай связистов и за мной! — скомандовал Павел. — Я буду у Хортона.

Павел побежал неторопливой трусцой, но сразу же перешел на шаг. В военное время полковники не бегают, потому что бегущий полковник вызывает панику. А предводитель армии добра — это не полковник, это как минимум генерал, пусть даже вся армия не превосходит обычный усиленный батальон.

— Лорд Павел! Лорд Павел идет! — с разных сторон послышались невнятные крики.

Странное дело, никто не озаботился подойти к командиру и доложить обстановку, надо будет потом позаниматься с личным составом, что-то они распустились. Понятно, что тяготы и лишения военной службы им непривычны, но для здорового человека шесть дней поголодать, да еще с поддержкой магии — сущая ерунда, а не повод забывать о дисциплине. Хотя нет, не все распустились, вот Хортон бежит навстречу, но почему у него глаза такие шальные? Неужели…

— Там император, — выдохнул Хортон, приблизившись к Павлу. — Рядом с Бригиттой.

Павел досадливо крякнул. Значит, не сказки это были, что император может мгновенно перемещаться с места на место. Павел не верил в это, но предусмотрел план и на такой случай, каждый в войске добра знал, что, оказавшись на месте Бригитты, он обязан вызвать огонь на себя. А оказавшись не на месте Бригитты — обеспечить этот огонь, не думая о том, что лично убиваешь собственных товарищей. Потери от дружественного огня — обычное дело на войне, и вообще, во имя добра много зла не бывает.

— Бригитта испугалась? — спросил Павел.

Хортон злобно пошипел сквозь зубы нечто неразборчивое.

— Нет, она не испугалась, — сказал он. — А я испугался, можешь начинать меня наказывать. Я запретил стрелять в нее, я знаю, что нарушил приказ, но…

— Все нормально, — оборвал его Павел. — Насколько твое решение было оправданно, мы обсудим потом, а пока что… Я правильно вижу, что император ни на кого не нападает?

— Правильно, — подтвердил Хортон. — Он с ней просто разговаривал, а теперь стоит и озирается. Кажется, наша суета его забавляет.

К ним приблизился начальник артиллерии барон Топ. Или уже граф? Надо при случае уточнить у Хортона…

— Мой повелитель, — сказал он, обращаясь непонятно к кому, то ли к Павлу, то ли к Хортону. — Я жду распоряжений.

— Быть в готовности, — распорядился Павел. — Как только я подам сигнал — атаковать немедленно, всеми силами, не считаясь с потерями. Со мной тоже не считаться.

— Не понял, — сказал Топ.

— Не прекращать огонь, даже если я буду в зоне поражения, — объяснил Павел. — Император хочет поговорить, я с ним поговорю. Если мы не договоримся, он должен быть уничтожен любой ценой. Мой преемник — Хортон, приказываю подчиняться ему так же, как мне.

— Павел, ты сдурел, — подал голос Хортон.

— Да иди ты… — Павел вовремя оборвал фразу. С герцогом-гомосексуалистом надо аккуратнее выражаться, а то воспримет слова буквально…

Павел глубоко вдохнул, собираясь с мыслями, и начал говорить:

— А почему сдурел? И почему ты, вообще, возмущаешься? Это же в твоих интересах, ты с самого начала об этом мечтал. Император Хортон — чем не титул? А я войду в легенды, твои бойцы будут мне поклоняться, это у нас, пророков, традиция такая — приносить себя в жертву ради всякой херни.

— Ты расстроен, — сказал Хортон. — Соберись, а то точно погибнешь.

Топ растерянно переводил взгляд с Павла на Хортона и обратно.

— Что стоишь? — рявкнул Павел. — Бегом к своим, строй бойцов, рассчитывай прицелы! Раз-два, пошел! Хортон, разгони связистов по ротам, пусть передадут то, что я только что сказал. А потом строй своих, и чтобы следили за небом во все глаза, чтобы ни один комар без пропуска не пролетел!

— Без какого пропуска? — не понял Хортон.

— Ерунда, — отмахнулся Павел. — Все, я пошел. Пожелай мне удачи.

— Удачи, — сказал Хортон ему вслед.

Интонация у него была какая-то странная, Павел не понял ее смысла.

Кольцо воителей-зевак при приближении Павла расступилось. Прежде чем вступить внутрь круга, Павел задержался.

— Командир взвода, ко мне! — негромко скомандовал он. Немного подождал и повторил, уже во весь голос: — Командир взвода, ко мне, я сказал!

На этот вопль отозвались сразу два воителя — один слева, другой справа.

— Оба ко мне! — крикнул им Павел.

Они приблизились.

— Передайте герцогу Хортону, что я недоволен вами, — заявил Павел. — Мне стыдно, что в армии добра бойцами командуют такие дураки. Где строй? Эта толпа — это, по-вашему, строй? Кто будет прикрывать небо?

Распекаемые воители смотрели на Павла как на идиота. Неужели никто из них не решится возразить вслух? А, нет, один таки решился.

— Лорд Павел, какой сейчас может быть строй? — спросил он. — Император прямо здесь, среди нас, зачем прикрывать небо? От кого?

— Передай Хортону, что ты отстранен от должности и разжалован, — сказал Павел, строго глядя ему в глаза. — Когда-нибудь ты поймешь, что дисциплину важно сохранять не тогда, когда все хорошо, а тогда, когда армия балансирует на грани поражения. А пока ты не понял этого — ты не командир. Я все сказал, действуйте, оба.

Павел вошел в круг. Император с интересом смотрел на него, кажется, он слышал все слова Павла. А что, вполне возможно, если он умеет телепортироваться, то подслушать разговор для него — наверняка плевое дело. А вот Павел даже лицо его рассмотреть как следует не может. Хотя нет, уже может… Брр, живой мертвец какой-то, тощий, всклокоченный, на Ивана Грозного похож, только маленький и без посоха.

— Бригитта, иди отсюда, — сказал Павел, приблизившись к ней и к императору. — Незачем подвергать опасности моего ребенка. Пошла прочь, быстро!

— Стой, — сказал император.

Его голос был басовитым и хриплым, таким голосом только черных властелинов озвучивать.

— Останься с нами, — повелел император Бригитте. — И впредь выполняй только то, что говорю я. А ты, — император уставился на Павла, — я правильно понял, что ты собрался занять мое место?