Нет, эта Марина — не Цветаева. Это Марина Эрастовна Рындина, первая жена. Восемнадцати лет он женился на одной из первых московских красавиц, был ею обманут и брошен. Ей посвящена его первая книжка «Молодость», да и вообще его молодость. Между прочим, посаженым отцом на первой свадьбе Ходасевича был Брюсов.

Что же до МЦ, после его давнего отзыва на «неприятно-слащавый» «Волшебный фонарь» они — москвичи — холодновато ходили на близком расстоянии, пока не встретились на его стихотворении «Смоленский рынок» (1916). Он отметил: «Она их везде и непрестанно повторяла». У них началось «что-то вроде дружбы».

Очень московские стихи.

В Берлине Ходасевича приглашает сотрудничать в своем журнале «Беседа» Максим Горький, высоко ставя этого поэта — на самое высокое место в современной поэзии. Единомыслия между ними не было никогда, но Ходасевич — умный, въедливый, просвещенный критик, приверженец традиции, литератор широкого кругозора. Они соседствуют в Саарове, живя в одном пансионате. К МЦ бывший певец босячества относится более чем прохладно.

К концу 1923-го «русский Берлин» начнет рассасываться. «Беседа» вскоре прекратит свое существование, и Горький переселится в Сорренто. У Ходасевича пойдет полуторагодовалая одиссея — Прага, Мариенбад, Венеция, Рим, Турин, Париж, Лондон, Белфаст, гостевание у Горького на вилле в Сорренто зимой 1924/25 года, а уж затем — окончательно Париж. Там они несколько позже пересекутся с МЦ. Началось вселенское рассеяние. К 1925 году в Берлине осталось около 250 тысяч русских.

На чужбине Ходасевич напишет вершинные свои стихи, включая цикл «Европейская ночь». О Берлине он сообщил в письме М. Гершензону осенью 1922-го: «Городок маленький, провинциальный, вроде Тулы, но очень беспокойный». В стихах говорится по-другому:

Кстати: в поздних «Записных книжках» Ахматовой Ходасевич и Цветаева постоянно идут в паре.

Сергей Эфрон пребывает в неведении недолго — и скоро отбудет в Прагу. Ему надо готовиться к учебе в Карловом университете, философский факультет. МЦ и Аля пробудут в Берлине еще месяц без него.

В Праге ее знают, ценят. Марк Слоним, с которым ее познакомили в кафе «Ландграф» на Курфюрстендамме, еще 1 апреля в тринадцатом номере пражского еженедельника (с сентября — журнал) «Воля России» отозвался на «Разлуку»:

Эта маленькая книжка не только «разлука», но и уход, и отказ. Уход от прежней Марины Цветаевой.

Трудно сказать, окончательно ли избрала она этот новый путь — или после ухода будет возврат, — но сейчас по-новому зазвучали ее стихи.

Далеко ушла она от первых своих воскрешений прошлого теней прабабки, от любовной четкой лирики, от нежности материнства, от задорной жажды жизни.

Все брошено в ночь — точно бой часов: дом и сон, крепость и кротость. Путь жизни лежит через героическое преодоление.

Символическая поэма «На Красном Коне», близкая творениям Вячеслава Иванова, изображает всю жизнь точно стремительный скок огненного коня, точно жертвенный отказ от радости во имя победы духа пламенного. Все горит, все рушится (не о революции ли говорит Марина Цветаева):

И в огне пожара погибает Кукла — игра мечтаний, легкая забава девичества; в бурном потоке тонет любовь, в высях орлиных круч, куда стремит таинственный всадник — требующий отречения и жертвы ради победной лазури, — исчезает Дитя. Девочка остается без куклы, Девушка — без друга, Женщина — без чрева.

Стихи Цветаевой — трудные и туманные.

Еще и прежде любила она короткие, отрывистые ритмы, стихи, похожие на удары, пренебрегавшие грамматической правильностью. Эти приемы получили необычайное обострение в свободном рифмованном стихе «Разлуки». Фразы — точно отрублены, а нередко и обрублены — без конца, без сказуемого. Часто опушение глагола, нарочитое укорочение фразы, стремление к поэтической телеграфичности. Вся поэма — «На Красном Коне» — чередование восклицаний, отдельных слов, коротких предложений.

В некоторых местах поэмы и в отдельных стихотворениях достигнута выпуклая сжатость и выразительность, но все же чувствуется неровность, порой переходящая в символическую и трудно расшифровываемую алгебраичность. «Разлука» отмечает своеобразный момент в творчестве одной из лучших русских поэтесс и является примечательным литературным явлением.

Упомянутое знакомство летом 1922 года проходило вполне в стиле МЦ. Слоним был в то время литературным редактором «Воли России». Он предлагает ей дать ему стихи для своего издания и, по приезде в Прагу, зайти в редакцию в центре города, на Угольном рынке. Услыхав, что редакция находится в пассаже XVIII века и занимает помещение, где в 1787 году Моцарт, по преданию, писал своего «Дон Жуана», МЦ совершенно серьезно сказала:

— Тогда я обещаю у вас сотрудничать.

Слоним считает все-таки нужным предупредить ее о политическом направлении «Воли России» — эсеровском. Цветаева сразу же отвечает ему скороговоркой:

— Политикой не интересуюсь, не разбираюсь в ней, и уж, конечно, Моцарт перевешивает.

Словом, курс на Прагу определен и в какой-то мере подготовлен. В последнем номере влиятельного журнала «Русская мысль» за 1922 год (№ VIII–XII) опубликованы пять стихотворений МЦ под заголовком «Дон»: «Белая гвардия, путь твой высок…», «Кто уцелел — умрет, кто мертв — вспрянет…», «Волны и молодость вне закона!..», «Плач Ярославны», «С Новым Годом, Лебединый стан!..». Журнал был с давней историей — основан в Москве в 1880 году, в 1918-м закрыт большевиками, в Праге — Берлине среди прочих изданий его редактирует Петр Бернгар-дович Струве, крупная величина в русской политике и общественности, экономист, публицист, историк, философ. Начинал в давние времена как легальный марксист, в 1906-м возглавил «Русскую мысль», в 1909 году инициировал выход сборника «Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции», в котором вместе с ним участвовали крупнейшие умы тех лет — Н. Бердяев, С. Булгаков, С. Франк, М. Гершензон, А. Изгоев, Б. Кистяковский. Название статьи Струве «Интеллигенция и революция» позже (1918) позаимствовал Блок для своей статьи.