– Жаль, не успел! – всхлипнул на половине фразы Иван Тарасович.

– Да вы попейте водички-то… – кинулся к посетителю помощник прокурора.

Но тот уже справился с собой и продолжил.

Деньги появились в доме как-то внезапно. Отец даже не понял – откуда, сколько… Но очень много.

Поначалу на все расспросы Олеся отвечала то шуткой, то грубостью – и только злая смешинка угадывалась в уголках ее красивых южнорусских глаз.

Потом, так же внезапно, как приехала, засобиралась обратно, в Петербург: дескать, хорошенького понемножку. Каникулы кончились, пора за дело приниматься!

А перед самым отъездом, в последний уже вечер, когда оба уже изрядно выпили на дорожку, Олеся расплакалась. Проклинала все какого-то первопечатника, мафию книжную, иностранцев и жизнь свою, сломанную навсегда.

К сожалению, в полупьяном сознании Лукашенко-старшего мало что осталось от их последнего разговора. Твердо он понял только одно – дочь боится. Боится какого-то Андрея Марковича, который может все и второй раз уже не простит.

И надо было бы отцу остановить ее, не пустить, но…

– Не казните себя, – успокоил посетителя молодой человек в серебряных погонах. – Итак, а это? – Он показал на полиэтиленовый пакет перед собой.

– Это она тогда и оставила. Чтобы, дескать, отдал в надежные руки, если что случится.

– А если бы не случилось?

– Тогда, сказала, пришлет из Питера телеграмму. И велит, что делать.

…Ивана Тарасовича собирались убить еще на вокзале. Но не успели – это только в дурных детективах просто, а по-настоящему подготовка и организация мероприятий подобного рода требует массы времени и затрат.

Поэтому его перехватили только в поезде – скором, фирменном, но таком же грязном и громыхающем, как весь доставшийся странам Содружества по наследству вагонный парк. Организовали случайное знакомство: тамбур, сигаретка, по сто пятьдесят граммчиков. Потом еще по соточке, потом еще… На всякий случай, прежде чем выкинуть на ходу под насыпь, Ивану Тарасовичу проломили голову.

– Все в порядке? – полюбопытствовал у вернувшихся из «командировки» сотрудников начальник Службы безопасности.

– Нет проблем! – доложили специалисты.

И только значительно позже всем им пришлось убедиться, что это не так.

Но тогда казалось – все уже позади.

Документы, которыми пыталась шантажировать господина Удальцова бывшая издательская «секретутка», вернулись к их законным владельцам. Сама неудачливая провинциалка скоропостижно скончалась в гостиничном номере – и ни замотанный заявлениями уголовный розыск, ни надзирающая за ним прокуратура не усмотрели в этом огорчительном факте ничего, кроме несчастного случая. А вслед за дочерью в мир иной отправился и ее непутевый отец: видимо, выпал в обычном своем пьяном безобразии под колеса поезда.

И – тишина… Все утихло.

Во всяком случае, люди, посланные через некоторое время на родину Лукашенко, подтвердили: Иван Тарасович домой так и не вернулся, никто о нем ничего не слышал.

Ну и ладно, решил начальник Службы безопасности, баба с возу – кобыле легче! Видать, заморозили неопознанный труп мужика в каком-нибудь захудалом районном морге, на половине пути между Санкт-Петербургом и солнечным городом Киевом.

Прошел год – без малого.

А потом громыхнуло.

Вместе со стеклами офиса на улице Павловича моментально и вдребезги разлетелось с огромным трудом восстановленное спокойствие его обитателей.

Господи, да откуда они все свалились на голову Андрея Марковича?

Настырный милиционер из уголовного розыска со своими никому не нужными воспоминаниями и домыслами… какая-то хитрая шпионская аппаратура в машине под окнами.

Потом уже – неизвестно зачем и откуда явившийся адвокат с неприметной фамилией Виноградов, его загадочные покровители, тот вечерний позор с мордобоем. Татьяна, которую не пожалели…

Бегство Нечаева. Большой Дом на Литейном проспекте… Не говоря уже о «покойном» Иване Тарасовиче, почему-то решившем разгуливать среди бела дня с динамитом под окнами господина Удальцова.

Все это никуда не годилось. Просто – ни к черту!

– Вы меня поняли?

– Конечно, Андрей Маркович.

– А вы? Вам ясно?

– Да. – Помощник прокурора поднялся со своего места и втянул живот. – Будет сделано все возможное.

– Надеюсь, – поморщился генеральный директор. – Мы тут еще немного побеседуем, а вы идите… Вызову!

И повернулся к начальнику Службы безопасности:

– Распорядитесь, чтобы его незаметно проводили. Через запасной выход…

Разговор был продолжен чуть позже, в собственном кабинете господина Удальцова.

– Очень любознательный молодой человек.

– К чему вы это?

– Много знает. И молчать не будет, если что.

На этот раз Андрей Маркович не стал спорить со своим ангелом-хранителем. Отмахнулся:

– Поступайте как знаете. Вам виднее!

– К сожалению, пока без него не обойтись. Но…

Господин Удальцов без нужды переложил на столе накопившиеся за последнее время бумаги издательства:

– Господи, столько дел неотложных, а тут… Может, мы зря паникуем?

– А мы и не паникуем, – выразительно глянул начальник Службы безопасности. – Вы доложили наверх?

Андрей Маркович поднял глаза к потолку и кивнул:

– Доложил. Там озабочены. И очень недовольны!

– Обещали помочь?

Господин Удальцов ничего не ответил, и собеседнику стало ясно – рассчитывать теперь придется только на себя. Очевидно, шеф его со страху наплел хозяевам, что все под контролем. И что люди его справятся сами, что проблема хотя существует, но не стоит выеденного яйца…

– Видимо, следует исходить из того, что материалы, которые этот сукин сын забрал с собой, уже в Большом Доме?

– Скорее всего.

– Кстати, вы уже побеседовали с негодяем, который работал на Студента?

– Да. – Ноздри майора-отставника нехорошо дрогнули.

– Ну и как?

– Он сначала пытался обманывать, но потом перестал.

– Ненавижу предателей… Что же, во всяком случае, благодаря этой истории мы хотя бы вычислили крысу, торговавшую нашими секретами. Верно?

– Верно. Кстати, он получил за это полторы тысячи долларов!

– Хорошие деньги. Но теперь, наверное, жалеет?

– Уже нет. Он уже ни о чем не жалеет.

Андрей Маркович встал и прошелся по кабинету. Потом сокрушенно покачал головой: