– А я надеялся повидаться с вами, – сказал Аллейн. – Вы ведь мистер Картер, не так ли?

– Совершенно верно. А вы?

– Старший суперинтендант Аллейн.

После довольно долгого молчания Клод произнес:

– О! Чем могу быть полезен, старший суперинтендант?

Как только Аллейн объяснил цель своего визита, Клод расслабился и с готовностью ответил на все вопросы. Да, он говорил в тот день с мисс Престон и Пру Фостер, но ему не позволили увидеться со своей мачехой. Тогда он отправился на прогулку по окрестностям, опоздал на обратный автобус, дошел пешком до деревни и там сел на следующий.

– День был потрачен совершенно впустую, – пожаловался он. – И не могу сказать, что меня обрадовал оказанный мне прием. Особенно в свете случившегося позднее. В конце концов, она была моей мачехой.

– Когда вы в последний раз виделись с ней?

– Когда? Не помню. Три-четыре года тому назад.

– До вашего отъезда в Австралию?

Клод искоса стрельнул взглядом в Аллейна и после небольшой заминки ответил:

– Да. Вы, судя по всему, прекрасно осведомлены о моих перемещениях, старший суперинтендант.

– Я знаю, что вы вернулись оттуда на «Посейдоне» в качестве члена судового экипажа.

На этот раз заминка длилась гораздо дольше, потом Клод выдавил:

– Даже так?

– Давайте выйдем наружу и поговорим чуть более предметно, – предложил Аллейн.

Клод открыл дверь, которая вела прямо во двор. Как только они вышли на солнечный свет, часы на конюшенной башенке мелодично пробили одиннадцать. Открытая стена пристройки была обращена сюда же, во двор. Энергично орудовавший там лопатой Брюс сохранял вид нарочитого невмешательства. Клод неприязненно посмотрел на его оттопыренный зад и прошел в дальний конец двора. Аллейн последовал за ним.

– И сколько времени вы находились в этом темном и довольно вонючем помещении? – весело поинтересовался он.

– Сколько? Не знаю. На самом деле нисколько. А что?

– Я не хочу понапрасну тратить свои силы и ваше время на пересказ, если вы уже слышали то, что говорилось о завещании. А я думаю, что вы должны были слышать это, потому что, когда я подходил, было слышно, как закрылась дверь.

Клод резко дернул головой, склонив ее набок.

– А вы проворны, – сказал он и, понизив голос, признался: – Как уже говорил, я искал здесь садовника, подумал, что он может быть в этой конуре, а когда вы с ним вошли и начали разговаривать, мне стало неловко, я не хотел вас прерывать, поэтому… ну, понимаете… это трудно объяснить…

– Тем не менее вы отважно пытаетесь это сделать, не так ли? Чувство такта побудило вас спрятаться в соседней комнате, закрыть эту дверь с прорехами и на протяжении всего разговора стоять, прижав к ней ухо. Так?

– Ничего подобного. Вы не поняли.

– Вы наверняка видели, как мы прибыли сюда в полицейской машине, поспешно улизнули из дома в розарий и, обойдя его слева, пробрались к конюшням.

– Не понимаю, – ответил Клод со странной смесью испуга и наглости, – почему вы так со мной разговариваете, суперинтендант, но должен сказать, что мне это не нравится.

– Да, полагаю, вы были несколько сконфужены нашим появлением. Из-за своего не вполне законного отбытия с «Посейдона».

Клод стал лихорадочно уверять, что это какая-то ошибка со стороны полиции и он даже хотел подать жалобу, только это наверняка бесполезно.

Аллейн дал ему выговориться до конца, а потом сказал, что его визит не имеет никакого отношения ко всему этому и что он всего лишь хочет узнать, известно ли Клоду о завещании, которое миссис Фостер составила незадолго до своей смерти.

Последовала серия замысловатых кивков, жестов и гримас, вызванная, судя по всему, близким присутствием бесконечно трудолюбивого садовника. С помощью этих тайных знаков Клод давал понять, что желательно отойти подальше. Аллейн проигнорировал его пантомиму и продолжил бодрым громким голосом:

– Это очень простой вопрос. Ничего личного в нем нет. Вы знали о существовании такого завещания?

Клод едва заметно ткнул указательным пальцем в сторону торчавшего вверх зада Брюса и одними губами произнес:

– Случайно узнал.

– Узнали? Не могли бы вы сообщить мне, каким образом это стало вам известно?

– Ну… просто… так случилось.

– Что случилось?

– Я хотел сказать…

– Глупости! – вдруг рявкнул Брюс. Выпрямившись, он уставился на них. – Что с вами, приятель? Вы что, не можете пр-рямо ответить, када вас спр-рашивают? Кончайте вы это р-ради всего святого. Ответьте ему и дело с хонцом. В этом же нет ничего дур-рного.

– Да… ну… хорошо, хорошо, – жалко забормотал Клод и, попытавшись хоть как-то изобразить достоинство, добавил громче: – А вы могли бы держаться в рамках приличия.

Брюс, поплевав на ладони, снова взялся за лопату.

– Ну, так как, мистер Картер? – поторопил Клода Аллейн.

Мало-помалу, мучительно выяснилось, что Клод случайно присутствовал при том, как Брюс вошел в дом с завещанием, случайно увидел, как он передал конверт миссис Джим, и опять же совершенно случайно заметил слово «Завещание», которое было крупными буквами написано на конверте.

– И тах же случайно, – произнес Брюс, не поворачиваясь и вонзая лопату в кучу земли, выкопанной им из ямы, – с большой настойчивостью поинтер-р-ресовались обстоятельствами.

– Слушайте, Гарденер, моему терпению приходит конец, – сказал Клод с печальным видом оскорбленной добродетели.

– Дело ваше, мистер Хартер, но я бы схазал все начистоту.

– Вам известны условия завещания? – прервал их перепалку Аллейн.

– Нет, неизвестны. И меня они не интересуют. В любом случае меня они не затрагивают.

– Что вы имеете в виду?

– Отец меня обеспечил. Основал трастовый фонд или как там он называется. Сиб не могла к нему прикасаться, но, похоже, черт возьми, и не пополняла его, – ответил Клод не без злобы.

На этом Аллейн покинул их и окольным путем, вдоль кирпичной стены огорода, вернулся к Фоксу. По пути он обратил внимание на две свежие грядки спаржи и множество огромных вилков капусты и подумал: куда все это девается, кто это все съедает? Фокс как всегда терпеливо дожидался его в машине.

– Доложить нечего, – сказал он. – Я все тут обошел – нигде никаких следов чьего-либо присутствия.

– Садовник сажает грибы в конюшнях, а пасынок там же трясется от страха, – сказал Аллейн и описал недавнюю сцену. – Мисс Престон находит шотландский выговор Брюса немного искусственным.

– Имитированным?

– Она этого не говорила. Скорее «утрированным». Если бы она видела его сегодня утром, могла бы сказать, что его акцент – как лопата со слишком длинной ручкой. Не знаю. Я не специалист по диалектам. Шотландский или какой-то другой, но мне кажется, он говорит как человек, который жил среди настоящих носителей этого диалекта достаточно долго, чтобы приобрести его и демонстрировать непоследовательно и неточно. Последнее его место службы было действительно в Шотландии. Может быть, это хитрость: он думает, что подобная манера речи добавляет ему обаяния или еще чего-то.