– Принести это? – спросил Гидеон.

– Что – это? – все так же бездумно спросила Прунелла.

– Не знаю, то, что ты привезла для своего будущего свекра.

– Ах, это. Да, дорогой, принеси, и, думаю, шампанского мне достаточно.

Гидеон расхохотался.

– А я думаю, что ты, наверное, права, – сказал он и поцеловал ее в макушку, потом пошел к машине и принес папку.

– Я захмелела. Это ужасно, – призналась Прунелла мистеру Маркосу.

– Вы думаете? Съешьте несколько оливок. И побольше вот этой сырной соломки. На самом деле вы не так уж опьянели.

– Точно? Ладно, съем, – сказала Прунелла и немедленно приступила к закускам.

К дому подъехала машина.

– А вот и мисс Верити Престон, – объявил мистер Маркос. – Мы говорили вам, что она будет с нами обедать?

– Нет! – воскликнула Прунелла, и изо рта у нее фонтаном вылетели сырные крошки. – Я в ужасе, она же моя крестная.

– Вы ее не любите?

– Я ее обожаю. Но ей не доставит удовольствия видеть, как я накачалась шампанским в столь ранний час. Да и вообще. По большому счету, мне это не свойственно, – сказала Прунелла, проглатывая сырную соломку и снова набивая ею рот. – Я трезвенница.

– Вы божественная девушка. Сомневаюсь, что Гидеон вас достоин.

– Вы совершенно правы: сырная соломка с оливками делает чудеса. Больше не буду говорить о своем опьянении. Люди, которые ведут подобные разговоры, всегда такие зануды, правда? Во всяком случае, я стремительно трезвею. – И словно чтобы доказать это, она снова перешла на шепот.

Маркосы отправились встречать Верити. Прунелла хотела было пойти с ними, но ограничилась тем, что, повалявшись немного, встала с качелей.

– Крестная Вэ, – обрадовалась она и, когда та подошла ближе, радостно повисла у нее на шее.

– Привет, молодежь, – Верити, удивленная столь бурным приветствием, не знала, как на него реагировать. Внезапно Прунелла неуклюже и резко плюхнулась на диван-качели.

Маркосы, отец и сын, встали по обе стороны от нее, улыбаясь Верити. Ей пришло в голову, что ее крестница напоминает сейчас куст шиповника, выросший между двумя экзотическими суккулентами. «Они всосут ее в свой мир, – подумала она, – и кто знает, что из этого выйдет. Не была ли Сибил права? И не должна ли я вмешаться? А кстати: где ее тетя Бу? – Бу была взбалмошной сестрой Сиб. – Лучше мне поговорить с Пру и, наверное, написать Бу, ей следует вернуться и взять на себя ответственность, вместо того чтобы слать туманные телеграммы из Акапулько». Внезапно она поняла, что Николас Маркос что-то говорит ей.

– …надеюсь, вы одобряете шампанское в это время суток.

– Шампанское – это чудесно, – поспешила ответить Верити, – но деморализует.

– Вот и я так думаю, крестная Вэ, – прошептала Прунелла, раскачиваясь в кресле-качалке.

О господи, сообразила Верити, дитя наклюкалось.

Но когда мистер Маркос открыл папку, нежно вынул из нее чертежи и разложил их на садовом столе, который предварительно протер носовым платком, Прунелла оправилась настолько, что смогла давать к ним вполне внятные объяснения.

– Думаю, что это подлинник плана. Архитектор был весьма знаменитым. Дом построили для моего пра-пра-пра-не-знаю-сколько-раз-дедушки. Вот здесь указана дата – тысяча семьсот восьмидесятый год. Его звали лорд Руперт Пасскойн. Моя мама была последней представительницей рода и унаследовала дом от отца. Надеюсь, я все изложила верно. Проект правда весьма симпатичный – со всеми этими гербами, орнаментами и прочей чепухой.

– Мое дорогое дитя, – сказал мистер Маркос, склоняясь над столом, – эти чертежи и эскизы просто восхитительны. Не могу выразить, как я взволнован.

– Там есть еще.

– Не нужно держать их так долго на ярком свету. Гидеон, положи все обратно в папку. Аккуратно. Нежно. Нет, дай я сам.

Он посмотрел на Верити.

– Вы их видели? Подойдите, взгляните. Разделите мой восторг.

Вообще-то Верити видела их, много лет назад, когда Сибил только что вышла замуж за своего второго мужа, но она подошла к столу, вокруг которого собралась вся компания. Теперь мистер Маркос разложил план квинтернских садов и склонился над ним с жадным любопытством.

– Но этот план так и не был претворен в жизнь, – сказал он. – Правда? Я хочу сказать, милейшая будущая сноха, что сегодняшний сад по концепции мало похож на этот изысканный проект. Почему?

– Меня не спрашивайте, я не знаю, – ответила Прунелла. – Возможно, деньги кончились или еще что-то. Кажется, мама с Брюсом лелеяли грандиозную идею осуществить кое-что из этого проекта, но пришли к выводу, что мы не можем этого себе позволить. Вот если бы не был потерян «Черный Александр», то Клод смог бы.

– Да, это так, – подтвердила Верити.

Мистер Маркос быстро вскинул голову.

– «Черный Александр»?! – переспросил он. – Что вы имеете в виду? Вы хотите сказать…

– Ах да! Вы же коллекционер.

– Конечно. Расскажите подробней.

Она рассказала, и когда закончила, мистер Маркос несколько минут был необычно тих.

– Но каким безмерным воздаянием было бы… – начал он наконец, но быстро осекся. – Давайте уберем эти документы, они порождают неисполнимые желания. Думаю, вы понимаете, мисс Престон, правда? Я позволил бы себе – нет, не построить за́мки в Испании, а разбить сады в Кенте, что гораздо предосудительней. Так ведь?

Как умен этот мистер Маркос, подумала Верити, видя, как его черные глаза уставились прямо на нее. Бросает пробные шары, наблюдает и наслаждается этим.

– Не помню, чтобы я видела садовый проект раньше, – сказала она. – А ведь это был бы идеальный союз, правда?

– О, и вы нашли для этого идеальную форму выражения.

– Хотите, я оставлю папку здесь, чтобы вы могли еще раз полюбоваться? – спросила Прунелла, за что будущий свекр бурно начал ее благодарить.

Объявили, что обед подан, и все направились в дом.

С того званого ужина, который, как теперь казалось, состоялся давным-давно, и поездки в «Ренклод» в день смерти Сибил, Верити почти не виделась с Маркосами. Дважды они приглашали ее в Мардлинг на коктейли, но в обоих случаях она не смогла приехать, а однажды вечером Маркос-старший нанес ей неожиданный визит в Киз-хаусе, увидев ее, как он объяснил, в саду и поддавшись мгновенному порыву. Они хорошо поладили, оказалось, что они разделяют некоторые вкусы, он проявил тонкое понимание современного театра. Верити с удивлением обнаружила, как много времени они провели вместе, когда Маркос наконец галантно распрощался с нею. Следующее, что она о нем услышала, это был его «отъезд за границу» – информацию разнесло по деревне сарафанное радио, Верити получила ее из уст миссис Джим. И «за границей», насколько знала Верити, он находился вплоть до нынешнего своего появления.