– Митчел Уайатт, как оказалось, отвез мою племянницу и ее сына Дэнни в Италию и теперь просит меня приехать, чтобы провести церемонию венчания в маленькой деревне близ Флоренции. И извещает меня, что свадьба назначена на послезавтра! Ничего не скажешь, дерзости у этого уб… человека хоть отбавляй! – выпалил отец Донован, хватаясь за телефонную трубку. – Мне нужно позвонить в Рим, и немедленно, – объявил он телефонистке, прежде чем прочесть телефонный номер, напечатанный в конце шапки на личном бланке Митчела Уайатта. – Дорого обойдется мне этот звонок? – спросил он под конец и очень обрадовался, когда оператор назвал ему совершенно немыслимую сумму за минуту разговора. – Не забудьте, разговор идет за счет итальянского абонента! Хотите сказать, это обойдется еще дороже? Превосходно!

Повертев трубку в руках, он мстительно ухмыльнулся.

– Что это? – спросил Митчел, когда Кейт принялась разворачивать пакет, только что доставленный круглосуточной международной почтой.

– Не знаю, но это от Грея Эллиота, – сообщила Кейт.

– Поосторожнее. Там, возможно, «жучок».

– Это свадебный подарок, – возразила она, прочитав приложенную карточку.

– Значит, следует вызвать саперов, – убежденно заключил Митчел.

Кейт, проигнорировав предупреждение, подняла крышку коробки и убрала тонкую бумагу. Внутри оказался красивый старинный фотоальбом. Кейт осторожно откинула обложку и подняла сияющие глаза на Митчела. В альбоме лежали снимки, сделанные на острове Макнилом и Чилдрессом. На первом Кейт и Митчел стояли очень близко друг к другу на лоджии отеля в Сен-Мартене. Оба улыбались, и чувствовалось, что они только что разомкнули объятия.

– Мистер Уайатт! – окликнула секретарь Митчела, входя в гостиную его римской квартиры, и из уважения к Кейт, сидевшей рядом с ним на диване, объяснила по-английски: – Звонок с оплатой, которого вы ожидали, по вашей личной линии. Звонивший кажется… несколько расстроенным.

Митчел снял руку с плеча Кейт и встал.

– Это скорее всего твой дядя, – мягко шепнул он, подходя к большому удобному мягкому креслу, стоявшему перед окном, выходившим на площадь Навона. И только устроившись в кресле, он посмотрел в окно на любимую панораму и поднял трубку.

– Доброе утро, отец Донован. Полагаю, вы получили мое письмо?

Отец Донован устремил взгляд на молодого священника, которого наставлял в его обязанностях, и рассерженно осведомился, стараясь, чтобы голос звучал как можно более непререкаемо:

– Митчел, вы действительно хоть на момент посчитали, что я собственными руками и на всю оставшуюся жизнь свяжу Кейт священными обетами брака с человеком, который не позволит ей иметь детей?

– Нет, разумеется, нет.

– Тогда в чем смысл этого… этого возмутительного приглашения провести церемонию во Флоренции?

– Я пообещал Кейт, что она сможет иметь столько детей, сколько захочет и когда захочет.

Отец Донован кивнул отцу Макки, но, ободренный успехом, потребовал дальнейших заверений, вместо того чтобы просто принять обещания Митчела.

– И вы никоим образом не будете ей противиться?

– Наоборот, с огромным удовольствием сделаю все, чтобы помочь ей их зачать.

– Если целью этой непристойной, бесстыдной реплики было смутить меня, поверьте, я разочарован, но не шокирован, – сообщил отец Донован. Отец Макки тревожно подался вперед, но наставник улыбнулся и взмахом руки успокоил молодого священника, после чего смело вступил в следующую схватку с собеседником: – Вы католик? Крестились по католическому обряду?.. Были женаты по католическому обряду… итак, если вы близко не подходили к церкви в течение пятнадцати лет, полагаю, можно предположить, что вы не были женаты по католическому обряду. Однако в столь важных делах нельзя довольствоваться предположениями, поэтому я обязан знать точный ответ.

Отец Донован повторил короткое «нет» Митчела, чтобы услышал и отец Макки, и приготовился к генеральному сражению. Но сначала предложил некоторое утешение, чтобы немного смягчить и отвлечь противника:

– В этом случае, Митчел, я не вижу непреодолимых препятствий к проведению свадебной церемонии. Судя по вашему письму, вы уже обо всем договорились со священником местной церкви. Он согласен с моим участием?

Отец Донован кивнул отцу Макки, из чего последний заключил, что ответ положительный. Разговор продолжался.

– Что же, это прекрасно! – восхитился отец Донован, после чего вкрадчиво добавил: – Но если вы пятнадцать лет обходились без церкви, значит, столько же не были на исповеди. Естественно, перед церемонией об этом необходимо позаботиться…

Митчел немедленно прервал его коротким раздраженным вопросом. Отец Донован ответил тоном, призванным выразить понимание и терпение, но терпение, уже несколько поистощившееся:

– Нет, Митчел, уверяю, что не шучу. Когда вы и Кейт встанете передо мной в Божьем доме в день своей свадьбы, готовые произнести священные обеты, я хочу, чтобы души ваши были чисты, как у новорожденных. Это означает, что вы оба должны исповедаться перед свадьбой. Это не просьба. Это требование. – Сделав паузу, чтобы слова как следует улеглись в мозгу несчастного Митчела, отец Донован уже мягче произнес: – Дети часто отказываются идти к исповеди, потому что в их мозгу она ассоциируется с чувством вины и стыдом, но таинство исповеди обычно предназначено для того, чтобы нести прощение и понимание, помочь нам почувствовать себя свободными от грехов. – Он снова помедлил, ожидая реакции, но трубка молчала, поэтому священник смело продолжал: – Если препятствием служит языковой барьер или какая-то иная причина, по которой вы не хотите исповедаться местному священнику, я сам готов выслушать вашу исповедь.

На это предложение Митчел ответил немедленно, да так, что плечи отца Донована затряслись от смеха. Зажав ладонью микрофон, он прошептал отцу Макки:

– Он только что посоветовал мне взять эту мечту с собой в ад.

С трудом обретя равновесие, отец Донован почти мягко заметил:

– Митчел, ни вы, ни я не попадем в ад. Можете исповедаться любому священнику, какому захотите. Лишь бы это произошло до венчания. А теперь, пожалуйста, позовите к телефону Кейт. Я должен потолковать с вашей будущей женой.

Митчел протянул трубку Кейт, примостившейся на подлокотнике его кресла.

– Твоя очередь, – раздраженно прошипел он и поднялся, чтобы смешать коктейли. Однако, прислушиваясь к беседе, он немного повеселел, поскольку ей явно приходилось не лучше, чем ему самому. Недаром Кейт то и дело послушно бормотала:

– Да, знаю. Да, вы правы. Да, обязательно.

Прошло не менее пяти минут, прежде чем она попрощалась и с видимым облегчением повесила трубку.

Митчел вручил ей коктейль, снова уселся в кресло и притянул ее себе на колени.

– Твоя дядя – напыщенный, самоуверенный, лицемерный мелочный тиран и святоша, – объявил он.