Король закаменел лицом.

– Я не буду иметь никаких дел с фракциями, – сказал он.

– Ваше величество, я ни о чем вас не прошу. Я защищаю интересы королевства и говорю, что у де Вральи и без того много ратников и власти с избытком и что этого человека надо отправить обратно в Галле, как только его корабль коснется берега.

– Я подумаю, – ответил король.

Королева шла по коридору.

– Это оказалось проще, чем я ожидала. Бекка, почему ты думаешь, что бумаги старого короля недоступны?

Альмспенд уже сожалела, что надела модное платье с высоким воротом, ибо обращение с ним требовало тех самых навыков, которыми она пренебрегла, когда другие девушки их осваивали, а она вместо этого оттачивала свою архаику. Ее красивые темно-синие туфли ничуть не защищали от леденящего холода камня.

«Почему королеву никогда не волнуют подобные вещи?» – подивилась Альмспенд. Казалось, что королева плывет себе и ей не бывает ни жарко, ни холодно, ее не беспокоят ни головные боли, ни даже насморк.

– Миледи, я смею предположить, что старый король когда-то сделал некие возмутительные заявления. Если верить моему отцу, у него были любовники – и женщины, и мужчины. Он окружал себя любимчиками и был королем отличным, а вот человеком, судя по всему, не очень хорошим.

– Как волнующе! – рассмеялась королева. – Теперь мне наконец понятно, почему ты увлекаешься историей. Где мы?

– Это донжон, миледи. Мы вступаем на участок, который при короле Утанерике служил тайным ходом, но когда построили Новый дворец…

– Бекка, есть ли что-нибудь, чего ты не знаешь? – спросила леди Мэри.

– Да, Мэри, – отозвалась Альмспенд тоном, который приберегала для великого множества неглупых особ, не интересующихся историей. – Новому дворцу почти двести лет. Я могу показать в фундаменте камень с датой. Шесть тысяч двести шестьдесят третий год.

– Сколько же тогда лет Харндону?

– Императрица Ливия и ее легионы основали здесь крепость тысячу пятьдесят лет тому назад. Или около того, – сказала Альмспенд. – Вообще-то ученые ожесточенно спорят о времени экспедиции к Новой Земле, а также о том, в которую из них основали Харндон – первую или вторую.

– Неужели? – спросила королева.

Она закатила глаза, взглянув на леди Мэри, но Альмспенд то ли не заметила этого, то ли не приняла в расчет.

– В любом случае, миледи, Харндон – название очень древнее: возможно, оно появилось еще до времен Архаики. Когда добрый король Ранульф вернулся из Святой Земли и построил Новый дворец, его камергер, Хильдебальд, написал, что в ходе глубинных раскопок были обнаружены оба туннеля, фундамент храма и бревенчатая дорога, обтесанная в незапамятные времена. В храме по-прежнему заключалась огромная дремлющая потенциальная сила, и архиепископу пришлось его очистить. Эта работа свела его в могилу, и из Ливиаполиса призвали патриарха.

Три женщины прошли по коридору еще несколько шагов.

– Жуть какая! – сказала леди Мэри. – А где был этот храм?

– О, сразу за нами, шагах в двадцати. Для коридора использовали кое-какие старые камни. Взгляните – видите Зеленого человека? Это один из тех древних символов.

Королева положила ладонь на камень и закрыла глаза.

– В них все еще есть сила. Это место называлось… – Она помедлила. – Харн Дум.

– Именно! – пришла в восторг Альмспенд. – Вы прочитали об этом у Тацита?

– Нет, – ответила королева, не скрывая потрясения. – Я услышала голос из камня.

– Ты хочешь сказать, что наш мир стоит на вчерашнем, а тот – еще на одном и так далее? А под Новым дворцом находится старый, а дальше храм – но что же под храмом?

– Что-то, созданное, может быть, Дикими или древним народом, – рассмеялась Альмспенд.

– Дикие ничего не могут построить, – возразила леди Мэри.

– Вздор! Дикие делают удивительные вещи. Новейшая наука их изучает. Иркам известно строительство, у них есть музыка, города и замки. – Альмспенд была счастлива, что может обсудить интересующие ее материи с подругами, которые слишком много болтают о танцах.

– Это лишь подражание человеку, – не сдавалась леди Мэри.

– Вовсе нет. Это очень древняя теология, дорогая моя, – сказала Альмспенд. – На самом деле весьма вероятно, что это мы подражаем им своими делами.

– Чепуха! – отрезала Мэри, которая устала от отцовской опеки и не хотела, чтобы Бекка Альмспенд приобрела ту же привычку. – Чушь!

Странно, но королева согласилась с Беккой.

– Гармодий перед уходом экспериментировал с этими вещами, – заметила она, и Альмспенд кивнула. – Древние разбирались в них куда лучше, Мэри. Я могу…

– Пресвятая Дева! Ребекка, сейчас ты скажешь, что поклоняешься Таре! – Леди Мэри перекрестилась.

Ребекка улыбнулась.

– Мэри, а как тебе мнение тех ученых, которые думают, что поклонение Пресвятой Деве – попытка ранней церкви обуздать культ Охотницы Тары?

– Ты говоришь это потому, что мы находимся в подземелье, где молния тебя не поразит, – ответила Мэри небрежным тоном, скрывая потрясение.

– Тар, – произнесла королева.

Ее спутницы умолкли. Все трое подошли к огромной дубовой двери с железными петлями и остановились.

– Ее зовут Тар, – мечтательно сказала королева. – Тарой она стала потом, а настоящее имя – Тар.

– Миледи? – окликнула ее Мэри.

Королева наградила ее странным взглядом.

– Что? – бросила она.

Альмспенд наподдала Мэри туфлей, Мэри взвизгнула и отступила от королевы.

– За что?..

– В чем дело? – осведомилась королева.

– Вы прикоснулись к камню Зеленого человека, и началась потеха, – буднично объяснила Альмспенд.

– А, теперь вспомнила. Хорошо. Вот мы и на месте.

Королева достала ключ, и женщины принялись поочередно поворачивать его в смазанном оливковом маслом замке, пока тот не поддался. Королева зажгла над дверью мощный герметический свет, и все трое ахнули. На полу лежали горы свитков, а на монолитных столах покоились увесистые фолианты. На центральном столе сидела большая крыса и злобно грызла пергамент острыми зубами. Она напоролась на взгляд королевы. Та вскинула руку, и крыса превратилась в пепел.

– Отлично! – оценила леди Альмспенд. – Меткий удар!

Королева расщедрилась на улыбку.

– Я упражнялась. Этим животным кто-то руководил – я вижу паутинный след ее хозяина-герметиста.

– Да кому интересны эти древние… – Леди Мэри отступила на шаг и пронзительно вскрикнула. Она схватилась за сердце и прислонилась к косяку. – Пресвятая Дева, святые угодники…