– Прости меня… прости меня… – слабо повторяла она. – Пожалуйста, прости меня, Фрэнсис…

Потом она вдруг приподнялась и испуганно прошептала:

– Что это?

Фрэнсис неподвижно замерла на месте. Послышались шаги на крыльце. Скрежет ключа в замке. Она приложила палец к губам:

– Мать, должно быть.

– Но с ней еще кто-то, да? Какой-то мужчина?

Фрэнсис напрягла слух. Действительно, снизу доносился мужской голос, отвечающий на какой-то вопрос матери. Неужели полицейские? Так скоро? Она встала и на цыпочках подошла к двери.

– Все в порядке, – тихо произнесла она чуть погодя. – Это мистер Лэмб.

– Мистер Лэмб?

– Он живет ниже по улице. Проводил мать до дома. Вероятно, тоже был у миссис Плейфер сегодня. Что мне делать? Спуститься к ним?

– Да-да! Ступай скорее! А то вдруг они придут за тобой сюда!

В голосе Лилианы звучала такая паника, что Фрэнсис мигом сорвала с себя фартук и выскочила на лестничную площадку. Однако, случайно заметив свое отражение в овальном зеркале у вешалки, она остановилась как вкопанная. На лбу у нее темнело пятно запекшейся крови, – видимо, она мазнула кровавыми пальцами, откидывая назад волосы. Поледенев от ужаса, Фрэнсис торопливо его стерла. Еще что-нибудь? Что-нибудь в выражении лица? Признаки волнения, страха? Какая-нибудь странность? Она пристально смотрела в глаза своему отражению, заставляя свои черты разгладиться, расслабиться. Если она сейчас же не овладеет собой, они с Лилианой пропали. Если она сейчас же не овладеет собой, получится, что все было зря, что они прошли через ад последних полутора часов понапрасну.

– Кажется, там Фрэнсис, – раздался внизу голос матери. – Сейчас посмотрю…

Нельзя, чтобы она поднялась наверх! Фрэнсис поспешно двинулась вперед и столкнулась с матерью на повороте лестницы.

– А, вот и ты. – Мать улыбалась, но тон у нее был не очень довольный; Фрэнсис спустилась в холл за ней следом. – К нам мистер Лэмб зашел. Он любезно проводил меня домой, и я хотела бы угостить его стаканчиком виски из запасов твоего отца. Но камин в гостиной погас.

– Я читала в своей комнате, – сказала Фрэнсис со спокойствием, ей самой показавшимся неестественным. – Как поживаете, мистер Лэмб? Повезло ли вам в картах сегодня?

Мистер Лэмб улыбнулся:

– Боюсь, дамы утерли нос нам, мужчинам. Как всегда, впрочем. Ваша матушка слишком уж умна, и мне это решительно не нравится. А как вы поживаете? Надеюсь, книга интересная?

– Книга?… – В голове у нее опять стало пугающе пусто, но уже мгновение спустя там словно бы что-то щелкнуло и закрутились какие-то шестеренки. – Честно говоря, я над ней задремала, – сказала Фрэнсис. – Сожалею, что камин погас. Я в два счета растоплю заново, если вам угодно.

Мать неловко рассмеялась:

– Вряд ли мистеру Лэмбу интересно сидеть и смотреть, как ты возишься с камином!

– Нет-нет, у меня и в мыслях нет доставлять вам беспокойство, – заверил мистер Лэмб, тоже неловко рассмеявшись.

Он был смущен не меньше, чем мать, смущен, что невольно поймал своих соседок на экономии на угле и слугах; и после дикого кошмара, пережитого Фрэнсис, пресная простота и ничтожность таких вот переживаний показалась невыносимой. Разговор ни о чем продолжался еще пару минут, и с каждой секундой она чувствовала себя все скованнее, держалась все неестественнее. Лицевые мышцы у нее ныли от напряжения. На верхней губе выступили мелкие капельки пота, но Фрэнсис их не вытирала, боясь привлечь к ним внимание. На манжете, где она замывала кровь, еще не высохло мокрое пятно.

Однако не могли же они долго стоять так в холле. Мать направилась к двери со словами:

– Боюсь, вам придется выпить ваш виски как-нибудь в другой раз, мистер Лэмб. Огромное спасибо, что проводили меня. Передавайте от нас привет Маргарет.

Когда дверь за ним закрылась, она принялась стягивать перчатки:

– Право, Фрэнсис. Ты могла бы и получше постараться. Что с тобой творится, скажи на милость?

– Ничего не творится, – ответила Фрэнсис, наконец вытирая верхнюю губу. – Ты о чем, собственно?

– Ну, бедный мистер Лэмб… – Теперь мать шевелила пальцами медленнее и смотрела на нее странно. – С тобой все в порядке?

Фрэнсис улыбнулась – во всяком случае, попыталась.

– Я уже собиралась ложиться. И не ждала гостей. Хорошо хоть не в халате к вам вышла!

– Ну, поскольку мистер Лэмб любезно проводил меня до дома, я сочла своим долгом пригласить его зайти. Сейчас ведь только половина одиннадцатого, да?

– Не знаю, не смотрела на часы. Нет, не запирай. – (Мать подошла к двери, чтобы заложить цепочку и задвинуть засов.) – Я еще не выставила бидон. К тому же… – Сердце у нее забилось неровно, и голос дрогнул. – Леонард еще не вернулся.

Мать выпустила цепочку из пальцев.

– Вот как? – с беспокойством спросила она. Но в следующий миг неподвижно застыла на месте, пристально глядя на Фрэнсис. – То есть мистер Барбер отсутствовал весь вечер? А миссис Барбер сидела дома?

Фрэнсис запнулась на коротком слове «да».

– Д-да.

Мать ничего не сказала. Но было видно, что она напряженно соображает. Гадает, за какими же занятиями Фрэнсис проводила время. И столь велика, столь глубока была пропасть между наихудшими ее подозрениями и чудовищной, кошмарной реальностью, что у Фрэнсис опять едва не сдали нервы. Она испытала острое желание броситься к матери, схватить за руку. «Ах, мама, все ужасно! – захотелось вскричать ей. – Мама, скажи, как все исправить!»

Фрэнсис с усилием заставила себя отвернуться прочь и, опустив голову, зашагала к кухне.

Даже сегодня ей следовало выполнить свои рутинные вечерние обязанности: выгрести золу из плиты, выставить на стол посуду для завтрака. Она беспокойно шныряла глазами туда-сюда, проверяя, нет ли где грязных следов или кровяных капель. Когда мать пошла за ней по коридору, направляясь в туалет, она подумала про унитаз, вспомнила, как торопливо его мыла. На нем наверняка осталась Лилианина кровь, изобличающая в преступлении иного рода. Господи, сегодня весь день повсюду кровь! Такое ощущение, будто дом просто утопает в ней. Если мать заметит какие-нибудь кровяные потеки…

Но нет, сейчас слишком темно. Мать вернулась со двора в молчании. Налила себе стакан воды и холодно пожелала спокойной ночи.

Выключив газовые светильники в холле, Фрэнсис тихонько поднялась в гостиную и в изнеможении оперлась на подлокотник дивана. Лилиана, увидев ее позу и выражение лица, испуганно прошептала:

– В чем дело? Что случилось?

Фрэнсис помотала головой:

– Ничего.

– Что они сказали? Они не догадались?

– Разумеется, не догадались! – раздраженно прошипела Фрэнсис. – Как моей матери могло прийти в голову нечто подобное? Просто я чувствовала себя мерзкой тварью, стоя там с беззаботным видом, в то время как бедный Леонард…