– Не получится, княжич, мне до утра службу нести, – вздохнул Челец.

– Ну добре, что хоть тут повстречались. Рад тебя видеть!

– И я рад! А давай-ка проведу дружину до крепости. То не нарушение устава. В пути и погутарим.

– Давай!

Парфенов подал сигнал Бордаку, тот отдал приказ идти дальше.

Дружина и разъезд пошли вместе.

Воевода и старший разъезда вместе с дозором. Село объехали, потому как Челец предупредил, народ просто так и быстро не отпустит своих спасителей, а оставаться на селе было не можно.

В Чугуев вошли скоро. Подошли к дому воеводы.

Улыбающийся князь Верейский вышел встречать ратников:

– Михайло Алексеевич, Василь Игнатьевич, приветствую, дюже рад видеть вас!

– Приветствуем тебя, Петр Петрович, мы тоже вельми рады видеть тебя. Встретили разъезд, службу, глядим, наладил справно.

– Так иначе нельзя, из Москвы пришла весть, что на следующий месяц собака Девлет-Гирей собирается на Русь напасть.

– Да, – вздохнул Бордак, – но ты и дале будешь держать нас во дворе?

– Ох, извиняйте, други, сейчас!

Верейский отдал все нужные распоряжения, и дружину разместили там, где размещалась ранее. Воевод же князь провел в свой дом.

В горнице помолились на иконы красного угла, сели на лавки.

– Мы ныне ненадолго к тебе, переночуем и пойдем дале.

– А дале-то куда? К Перекопу? То не можно.

– Вот у тебя и хотели спросить, куда нам податься, чтобы видеть, что творится у Крыма.

– Так, значится, действительно Девлет собирается на Москву?

– По данным, что получены из Бахчисарая, крымский хан не решился покуда идти на Москву, желает дойти до Козельска и опустошить земли южные, – проговорил Бордак.

– Вот как? Ну, пусть приходит. Встретим по достоинству.

– Так ты на мой вопрос не ответил, Петр Петрович.

– Карта у тебя должна быть с собой, боярин.

– С собой и есть.

– Разверни!

Михайло развернул, все склонились над ней, и Верейский пальцем указал на отметку крепости:

– Это Чугуев. Отсюда след идти по правому берегу Северского Донца, чуть дальше впадения в Донец реки Оскол. Пройдя далее, слева через реку увидите казацкую станицу Каменка. Мыслю, казачьи разъезды завидят вас и поднимут тревогу, а значит, пошлют на вас сотню. Встретитесь, разберетесь, атаман там вельми опытный вояка, Егор Иванович Басов. Добрый воин, но и любитель хлебного вина. Да там все до гулянок охочи, но коли треба, рать собирают сильную и с дисциплиной крепкой.

Бордак отметил на карте станицу Каменку и сказал:

– Так они, значит, на левом берегу, а мы пойдем по правому. Как к нам сотня казацкая выйдет?

– А у Каменки перелаз через Северской Донец. Казаки покажут. И атаман поведает, что и как у них в округе. Он в том месяце заезжал в крепость. Пили вино, гутарили, молвил Егор, что стали отряды из ногайской орды малой переходить Дон и собираться у Перекопа. Покуда три десятка прошло, но за месяц многое могло измениться.

– Понятно, – кивнул Михайло. – Все разузнаем. Ну, спасибо тебе, князь!

– Теперь не грех и выпить, и закусить.

– Поначалу в церковь сходим?

– А что идти, она в доме. И ты прав, поначалу след помолиться, попросить у Господа милости да помощи в деле святом защиты земель русских. А покуда молиться будем, стряпухи и трапезу справят. Чего пожелаете, вельможи?

– Ты хозяин в доме, ты и решай, – улыбнулся Парфенов.

– Ладно!

Они прошли в домовую церковь, помолились. Оттуда зашли в столовую, где был накрыт стол. На столе кушанья разные, мало отличающиеся от того, коими угощали в Туле и других городах.

Выпили за здравие государя, за встречу, за хозяина, за гостей, за победу оружия русского, сытно закусили.

Пока трапезничали, стемнело.

Бордак с Парфеновым проведали ратников, пошли по двору.

К ним присоединился воевода.

– Слушай, Петр Петрович, а о предателе боярине Молчанове есть слухи? – спросил Михайло.

– Кто-то говорил, подался он к татарам, но то слухи.

– Ладно.

Прошли в опочивальни, там уснули.

Рано поутру дружина вышла из Чугуева, прошла мимо знакомых мест, Белой Балки, Радного, через Песчаную, которую не стали восстанавливать после разорения ордой мурзы Икрама. Народ переселился в другие поселения.

Войску Бордака и Парфенова предстояло пройти около ста верст до земель казацких. Их разделили на два дневных перехода. И эти переходы прошли благополучно.

Дружина продвигалась по правому берегу Северского Донца, перейдя Изюмский шлях, который был необычно пуст.

Показалась слева река Оскол, что впадала в Донец, и вот здесь дружину ждал сюрприз. Сразу за местом слияния старший головного дозора, Иван Пестов, остановил всех, сообщив, что впереди несколько разъездов неизвестной принадлежности, количеством в три десятка. Таким же, что и московская дружина. Постояв, Бордак решил продолжить движение. Когда прошли версту, из оврага, прикрытого лесополосой, вышла полусотня воинов, тут же объявились и разъезды – три спереди, два сзади. Бордак посмотрел на Парфенова:

– Смотри, Василь, как грамотно нас загнали, с юга – полусотня, с востока – три сотни, с запада – две, с севера – река.

– Это казаки. Вопрос, станут ли они разбираться, кто мы, или сначала атакуют.

– Да, не хотелось бы сшибки.

Но казаки, выйдя в поле, также встали, от полусотни отделился всадник, подъехал к дружине, остановился в саженях в двадцати и крикнул:

– Эй, кто воевода дружины? Подъехай, погутарим, если не желаешь, чтобы ударили по вам!

Бордак выехал к казаку. Сблизился, спросил:

– Ты никак один из сотников атамана Егора Басова?

– Откель про атамана знаешь? – вельми удивился казак.

– От воеводы Чугуева, князя Верейского Петра Петровича.

– Сам кто будешь?

– Воевода московской опричной дружины, боярин Бордак Михайло Алексеевич.

– Грамоту покажь!

– Я-то покажу, а как ты докажешь, что представляешь атамана Басова?

– А мне то не треба. Это тебе надо.

– Ладно, кроме казаков тут ныне никого быть не должно, бери читай! – протянул Михайло свиток.

Казак развернул грамоту, прочитал, сдвинул шапку, почесал затылок:

– Хм, вроде настоящая. Извиняй, боярин, сполнял наказ Егора Ивановича.

– Разумею, служба.