* * *

Этой ночью я мало спал, а значит, был чувствительным, уязвимым, нежным, словно наполненным кофе с молоком. Покоем этой ночью был разбужен, мой сон обрезался об месяц, утончённый в сталь. Темень в бессонницу не нужна, однако окно по-прежнему завешано сукном ночи, будто от посторонних, таких же выспавшихся днём и полуголых.

Замялся город, зашептал, и тоньше звуки, они хранили мой портал скуки и тепла. Мужчина! Женщины здесь нет и быть не может, душа её была среди планет, кукожась, летела. Я слышал ровный полёт её дыхания. Она спит крепко, будто бы в последний раз, покоя зеркало, сквозь веки смотрящих глаз на меня. Мне времени дневного не хватило, чтоб мысли её изнасиловать своим интеллектом, или пободаться ими, иногда она тоже могла положить меня на лопатки одним только словом: «Сегодня хочу лечь рано, хотя бы в двенадцать. Если ты опять засидишься, я тебя ждать не буду. Я кровать закрою и тебя не пущу», – вспомнил я её детские угрозы. Что я мог ей ответить? «Сон – лучшее оружие от общения». Она спала, я смотрел на неё и думал о величии вещей, о нас в этом величии, о том, что каждый в сумме был по своему ничей. Во сне, все умирают на несколько часов.

* * *

Иногда я пытался посмотреть на себя со стороны, наблюдать из космоса, как я, один из миллиардов, сижу в городе вроде нашего, в виде сбрендившего человечества. Как сижу и кашляю о любви и чихаю на всякую на мораль невежеством. Я вижу, как встает солнце, а город вонзает свои ласковые зубы шпилями, флюгерами, крестами в сизый хрусталик неба. Во взгляд свыше, который, оценивая губит или не замечает, что гораздо дряннее. Как тянется дымок прохожих, спешащих на работу, как выкуривает и меня утро из квартиры в машину. Как я, квартирант этого мира, изучая из-за руля закоулки, открываю молнией замка, где машины прилипли к бордюрам, искусство, пьянящее в хлам. Я вижу его изо дня в день, и оно как будто приелось, а я всё хочу от однообразия очнуться. Поливалка проезжает совсем рядом и окатывает мой железный чехол цвета ультрамарина влажной пощёчиной нежности. Я включаю дворники. Те смывают с лица прозу жизни, но взгляд замылен, а мозг думает только об одном: где бы припарковаться.

День умирал, дорога тоже, до дома оставалось немного, я уже катил по родной улице под дождиком, и, как бы деятельно ни елозили два близнеца, два китайских дворника по смотровому стеклу, они не могли справиться с зимними слезами. Лысая ночь на небе, звёзды танцевали стриптиз вокруг луны. Было непонятно, откуда шёл дождь. Климат менялся, о лете я узнавал по арбузам на углу, о Новом годе – по ёлкам. Из елового питомника привезли кусок леса, выстригли и привезли. «Даже с лесником, – усмехнулся я, глядя на продавца застывшего в еловнике, под самой большой ёлкой. – Не подарок».

Часто меня кидало в воспоминания. Приятные и не очень. Я рылся в памяти телефона и находил какие-то древние переписки. Словно сходил в музей самого себя, своей прошлой жизни, посмотрел на фото, на экспонаты, понюхал слова. «Не, не пахнут, не трогают, молчат». Что они хотели доказать своим появлением? Что я ошибся или то, что оперативка моя ни к чёрту, и нужна новая материнская плата.

* * *

Алиса: Только в выходные можно понять, любит тебя кто-то или нет.

Максим: Что ты хочешь на ужин?

Алиса: Мужчину было бы неплохо.

Максим: Когда люди поняли, что они не меняются, они начали меняться мужьями и женами.

Алиса: Может, ты вернёшься?

Максим: Ты что-нибудь приготовила?

Алиса: Нет. Губы будешь? Максим, я это сообщение голосом набрала. Блин, так удобно)) Первый раз получилось. Я поняла, как это делать! В блокноте тоже можно. Только он не всё всегда понимает.

Максим: Эврика! Мне нравятся твои запоздалые открытия.

Алиса: Вот-вот.

Максим: Чего раньше тормозила?

Алиса: Не знаю. Лень – двигатель прогресса. Мне просто лень стала набирать с телефона пальцами. А так и вообще без опечаток получается. * лень сталО. Вот первая голосовая опечатка)

Максим: Как ты?

Алиса: Что-то мне сегодня как-то страшно спать.

Максим: С чего это вдруг?

Алиса: Не знаю. Шорохи и прочее. И богатая фантазия.

Максим: Боишься, что её кто-то ограбит? Не бойся, я с тобой. Если что, звони.

Алиса: Позвоню, если кто.

Максим: Уже уснула?

Алиса: Да. Максим, а за электричество у нас тоже долг висит, ты знаешь? Просто они уже звонят.

Максим: Возьми данные со счётчика и оплати.

Алиса: Максим, у меня деньги на бытовые нужды кончились! Уже давно.

Максим: Возьми в сейфе. Лучше зайти, чтобы не отключили. Потом штраф придётся платить.

Алиса: Максим, а если бы я тебе не написала, ты бы об этом даже не подумал!

Максим: Я заходил туда вроде недавно, не знаю, чего они звонят.

Алиса: Ну они всегда звонят. Автоответчик помнишь?

Максим: Ну да, зайди, это же на десять минут.

Алиса: Ок.

Максим: Отлично, пошли спать!

Алиса: Не могу.

Максим: Кто мешает? Болтаешь.

Алиса: Никто не мешает, Максим, ну я же тебе столько сказала, как ты не понимаешь. Я не могу, мне неспокойно.

Максим: Послушай свою любимую музыку.

«Лучше бы она спала, – подумал Максим, продолжая гладить самолюбие Алисы, как сенсорный экран, – спящие женщины, они так прекрасны. Смотришь на них, можешь даже потрогать, можно даже войти, разбудить любовь. Главное, чтобы не проснулась душа, голова, совесть, потом такой галдёж начнётся, как сейчас, что пожалеешь, что будил».

Алиса: Да, какая на хрен музыка. Она, как и ты, меня не спасёт.

Максим: От кого?

Алиса: От родственничков – нет, от тупых поклонниц – нет. Нет, нет, нет, ни разу, я что не стою этого? Я молодая, умная, красивая, неужели я не стою нормальных отношений с мужчиной? Неужели? А я только плачу. Да, у меня есть минусы: я совершенно не думаю, что говорю, я абсолютно не понимаю, чего хочу, но все эти мелочи меркнут в лучах одного плюса: я абсолютна и совершенна, стоит тебе только меня полюбить.

Максим: Я люблю. Я защитил тебя ото всех сразу, ты сама, тупая идиотка, этого не видишь. Нет никого сейчас, никто тебя не атакует кроме мужиков.

Алиса: Ты не защитил в тот момент, когда надо было не защитил, и не спорь, это факт, при чём тут сейчас, меня тогда морально убили, а не сейчас, а ты говорил, что у тебя нет проблем и так всегда ведь. Какая семья? Если ты меня одну не можешь защитить? Я бы хотела, но как? Это же постоянные мелкие предательства.

Максим: Ты очень странная дура, которую я люблю и по всей видимости не устраиваю и никогда не буду устраивать.

Алиса: Слова не могут устраивать, а действий нет. Ты только обещаешь, а любишь ты больше себя, если бы ты меня любил, ты бы не допускал такие вещи, от которых вся вера в жизнь подрывается. Тем более что ты не маленький мальчик, которому эти прописные истины надо объяснять, всё ты понимаешь, просто тебе удобно жить, не напрягаясь. В жизни часто случаются трудности, но ты же вмиг не изменишься, ты так же будешь вести себя точно так же, ты отодвинулся от проблем, когда нужно было срочно быть рядом в Питере, в феврале, просто отгородился и всё, «я в домике», это позиция по жизни, нежелание решать проблемы, даже когда они бывают слишком маленькие, я не хочу быть женщиной-мужиком. Ты был с отцом, а мне нужна была твоя помощь.