Это не обвал, осознала она. Обвалы не происходят в одном определенном месте.

И не передвигаются.

Перекатившись, Бриала подняла лук. То, что она увидела, походило на громадную каменную колонну, отвалившуюся от потолка, на которой были высечены десятки фантастических тварей. Лишь когда «колонна» зашевелилась, поднимаясь из мраморного крошева раздавленной скамьи, Бриала разглядела у основания огромные когти, и тогда все стало на свои места. Перед ней была покрытая камнем нога высотой больше ее роста.

Тварь была массивной, но для своих немалых размеров довольно поджарой – узкое тулово на пяти длинных ногах, шипастых и членистых, как у насекомого. Крошечный торс с парой когтистых рук не длиннее человеческих венчался безглазой головой. Разинув пасть, усаженную каменными клыками, чудовище зашипело и жадно принюхалось.

Все это Бриала успела разглядеть в один миг – тот краткий миг, когда отпрыгнула вбок и пустила стрелу в грудь чудовища, надеясь, что в узкой части тела скорее окажется уязвимое место. Стрела сломалась о каменную шкуру.

С проворством, которое показалось бы невозможным при таких внушительных размерах, тварь развернулась к Бриале. Громадная, закованная в камень конечность, кроша мрамор, опустилась на то место, где эльфийка только что была.

– Фелассан, что это?

– Вартеррал! – откликнулся эльф, и в тот же миг Бриала увидела, что с другой стороны на тварь с мечами в руках набросились Ремаш и Мишель. – Плохо, очень плохо! Хуже быть не может!

Сам Фелассан пока не вступал в бой. Быть может, у него была на то особая причина или же он знал, что тварь чересчур сильна. Когда массивная нога вновь ударила в пол рядом с Бриалой, та отпрыгнула, развернулась и выстрелила по ближайшей ноге, метя в сочленение. И снова стрела лишь бессильно отскочила от каменной брони. Мишель и Ремаш без особого успеха рубили по ногам твари с другой стороны.

Вартеррал топнул всеми пятью ногами, и каменная плита под Бриалой всколыхнулась. Мишель и Ремаш отлетели прочь, с лязгом рухнули на пол. Миирис, чье лицо под замысловатыми татуировками стало смертельно бледным, подняв посох, выступила вперед. Рядом с ней, мотая головой, стоял Гаспар, а позади него Бриала увидела Лиенн. Посох ее сиял, облекая магической энергией не только саму Лиенн, но и Гаспара.

– Стойте! – прокричал Фелассан.

Бриала рискнула глянуть в его сторону и обнаружила, что эльф стоит на скамье.

– Забирайтесь наверх и не шевелитесь!

– Ты шутишь? – Гаспар потрясенно глянул на него.

– Живо, я сказал!

Вартеррал зашипел, клацнув челюстями в сторону Гаспара, и в воздухе брызнула струя кислоты. Гаспар вскинул щит, отразив смертоносные брызги, а затем ловко вскочил на скамью и, протянув руку, помог забраться туда же Лиенн. Щит его дымился и шипел в тех местах, куда попали кислотные брызги.

Бриала откатилась назад, подальше от неуязвимой твари, и запрыгнула на скамью. Сбоку от нее то же самое проделала Селина, и Бриала заметила, что Мишель и Ремаш также вскарабкались наверх.

С минуту никто не шевелился. Вартеррал изогнулся на месте, принюхался, еще шире разинув жуткую пасть. Затем он все с той же поразительной ловкостью развернулся на всех пяти длинных ногах и поскреб когтями пол. Казалось, чудовище сбито с толку, но о том, что оно испытывает, можно было лишь догадываться – никакие чувства не отражались на его уродливой безглазой морде.

Безглазой… Ну да, конечно!

– Он слеп, – прошептала Бриала.

– Верно, да’лен, – так же тихо прозвучал голос Фелассана. – Он, подобно змее, чувствует наши шаги по мельчайшим колебаниям пола, а также ощущает привкус виновности тех, кто оскверняет это место. Предназначение этого существа – защищать сокровенный чертог элувианов от вторжения людей. Нападать первым на эльфов он не может – только защищаться, если нападут на него.

– Чертовски удобно! – громко огрызнулся Ремаш. – Вот только не все из нас эльфы!

При звуке его голоса вартеррал весь подобрался, затем невероятно высоко подпрыгнул и стремительно, круша когтями каменные плиты, приземлился в двух-трех шагах от Ремаша. Герцог побелел и смолк, не смея шелохнуться, а громадная бестия тихонько шипела и раскачивалась из стороны в сторону, пытаясь отыскать осквернителя.

– Он пытался убить Бриалу. – Гаспар, судя по его тону, вовсе не обвинял Фелассана во вранье.

Бриала видела, что великий герцог сощурился, сосредоточенно размышляя.

– Бриала первой напала на него. Веди она себя мирно, вартеррал мог бы вовсе не обратить на нее внимания.

Гаспар кивнул, все еще погруженный в размышления.

– Стало быть, если вартеррал чует эльфа, то не нападает.

– Во всяком случае, этот не нападает. Одному Фен’Харелу известно, как ведут себя другие.

Вартеррал между тем по-прежнему искал Ремаша, который так и застыл на скамье, бросая отчаянные взгляды на своих спутников. Яростно зашипев, тварь ударила огромным когтем по полу. Ремаш пошатнулся и нелепо взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие.

– Мишель, «Волки Травят Медведя»! – негромко окликнул Гаспар, и Мишель кивнул. Всем прочим он прокричал в полный голос: – Не давайте ему передышки, атакуйте и отступайте! Эльфы, отвлекайте его, пока мы будем его рубить!

Позабыв о Ремаше, вартеррал развернулся на голос Гаспара, и великий герцог радостно осклабился:

– Все верно, зверюга! Вот он я, вперед!

Вартеррал опять подпрыгнул и, дробя могучими ногами камень, вдребезги разнес скамью, на которой стоял Гаспар. Тот успел вовремя соскочить, и едва он приземлился, как Мишель уже обрушил град ударов на заднюю ногу вартеррала.

Бриала выстрелила, на этот раз метя в голову, но стрела угодила чудовищу в плечо. Тварь взревела и развернулась к эльфийке, но тут же зашипела от боли, окутанная волной леденящего холода. Миирис, чей посох снова сиял белым светом, с исказившимся лицом нанесла новый удар, и нога вартеррала покрылась тонким слоем льда. Едва чудовище повернулось к Миирис, в обледеневшую ногу с разгона врезался булыжник.

Вартеррал завизжал и, заметно припадая на раненую конечность, бросился на Фелассана. Наставник Бриалы не успел отступить. Каменная глыба, вырвавшись из пола, взмыла перед ним, точно щит, но под мощным ударом вартеррала раздробилась на куски. Фелассан рухнул наземь и остался недвижим.

Тварь нависла над ним, изготовясь добить поверженного врага.

– Эй, уродец! – взревел Гаспар. – Как ножка, болит?

И с этим криком рубанул поврежденную конечность с такой силой, что каменная броня раскололась и из раны с шипением брызнула сукровица. Ореол силы окружал великого герцога, и мощь его ударов нарастала с каждым взмахом меча. Позади него замерла Лиенн, вскинув посох и вперив в Гаспара напряженный, сосредоточенный взгляд.