–Нет.

–Тогда чего же ты хочешь?

–Я не знаю,– Роберт дотянулся до меня, обнял, нежно поцеловал в макушку и тихо добавил:– Чтобы с тобой не случилось, это моя вина. Помнишь, я говорил тебе перед отъездом про фотографии?..

–Просто поверь, что между нами ничего не было. Хорошо?

–Да.

–Саня сполна искупил свою вину?

–Да,– выдавил из себя Роберт.

–Ты больше не оставишь меня одну?

–Да,– Роберт ещё крепче прижал меня к себе,– Рядом с тобой отнынея хочу видеть только себя, в любом качестве. Я сам стану твоим телохранителем и не доверю это больше никому. Закончим этот разговор.

–Не я его начала.

Внизу раздался звонок, и мы встали, чтобы встретить отца в несколько растрепанных чувствах.

–Я пришёл вам сказать, друзья мои,– серьёзно заявил Эдвард с порога,– Что сажаю вас под домашний арест. До того момента, пока на свет не появится мой внук или внучка.

Он прошёл в гостиную и удобно расположился в кресле.

–Мне стоило больших трудов вытащить вас из этой истории,– мистер Фаррелл перевёл взгляд на меня: —Принеси мне ваши паспорта.

Я вышла из комнаты и вернулась с маленьким ящичком. Поставив его на столик около Эдварда, я протянула ему ключ. Он открыл миниатюрный сейф, вытащил документы и уже хотел закрыть его, когда заметил бордовый краешек моего фальшивого паспорта. Меня бросило в жар. Как я могла сунуть его сюда? Эдвард взял книжечку в руки.

–Екатерина Громова?– Эдвард побледнел и грозно взглянул на меня.

–Этому паспорту уже много лет. Благодаря ему мне не раз удавалось избегать неприятностей,– я смотрела на Эдварда глазами полными слез.– В этот раз я им воспользовалась только при оформлении неофициальной доверенности на машину. Я опасалась представляться своим именем, думала, меня ищут не только люди Филатова, боялась всех и вся.

Эдвард покачал головой, разорвал документ, подошел к камину и бросил обрывки в огонь.

–О чем еще я не знаю, дорогая? Фальшивые деньги, наркотики, оружие? Доставай все,– Фаррелл-старший сложил руки на груди и исподлобья уставился на меня.

Роберт поспешил скрыться из комнаты, предоставив мне управляться с отцовским гневом.

–Эдвард,– Я опустилась на колени перед ним,– прости мою самодеятельность. Неужели ты больше не любишь меня? Я не переживу, если ты перестанешь мне доверять.

Эдвард тут же сменил гнев на милость, опустился ко мне на ковёр и прижал к себе.

–Глупая моя девочка,– прошептал он мне на ухо.– Я люблю тебя… я так люблю тебя. Вы с Робертом все, что есть у меня. Никогда не говори так.

–Прости меня,– всхлипывала я у него на плече, а Эдвард перебирал пряди моих волос.

Я поняла, что прощена, положила голову Фарреллу-старшему на колени и молча наблюдала за отблесками огня.

* * *

Роберт

Я даже не ожидал застать отца в таком умиротворенном состоянии. Я хотел присоединиться к семейной идиллии, как вдруг услышал дрогнувший голос Джу.

–Как там Саня? Я очень беспокоюсь за него,– она старалась говорить спокойно, но я, как никто, умел чувствовать любую нотку в её настроении. Притормозив у дверей и закусив губу, я решил дослушать до конца. Ведь вроде только все проговорили про Громова.

–Он очень плох, в себя так и не приходил,– произнёс отец.

–Я схожу с ума от чувства вины,– перешла Джу на шёпот, и мне пришлось напрячь слух,– Помоги мне! Эдвард, я готова разорваться на части, совсем запуталась. Знаю, что я нужна сейчас Сане, для того чтобы он выжил, и не знаю, как объяснить это Роберту.

–Если бы ты ничего не испытывала к Сане, то не мучилась бы таким вопросом. Просто, поехала бы к нему,– с горечью произнёс Эдвард.– Но это не так, даже если ты и боишься себе в этом признаться.

–Вы сговорились,что ли?– Джу резко села, увидела меня и щеки ее вспыхнули. Эдвард, проследил за её взглядом, молча поднялся и подошёл к каминной полке, где стоял графин с коньяком. Ну, конечно, он не бросит даму сердца одну на поле боя. Как всегда, с нами троими случалось, цепная реакция уже пошла. Я ещё ничего не предпринял, Джу уже знала, что сейчас я скажу, а Эдвард держал в рукаве козырь.

–Вот ты и сказал то, что я боялся произнести вслух,– я взъерошил волосы. Больше всего мне хотелось бы никогда не начинать заново этот разговор, но это произошло. Я смотрел на Джу, хотел услышать ещё раз «нет», но понимал, что это будет неправдой. Я всеми фибрами души ощущал, что сердце любимой принадлежит только мне, но где-то в глубине него, она умудряется сберечь частичку огня для Громова, и молчу уже про ее Волка. Но тот хотя бы уже в стране вечной охоты!

–Вы достали оба!– упрямо произнесла Джу и топнула ногой.

–Мне больно оттого, что ты лжёшь сейчас и мне, и себе,– я проклинал себя за то, что моего ревнивого дракона понесло.– Я видел, как ты смотрела на Громова в аэропорту, как ты прятала от него глаза в гостинице.

Джу смотрела на меня, возмущённо хватая всей грудью воздух, хотя я ожидал как минимум пощечины.

–О чём ты?– повернулся отец ко мне и налил себе солидную порцию коньяка.

–Саня снималеё раздетой. Я нашел его дневник с несколько странными записями и откровенными фотографиями перед самым отъездом! Я не обвиняю тебя Джу! Ты не знала об этом, но и молчать я больше не смогу. Ты больше не увидишься с Саней, никогда, слышишь. Никогда!

Я схватил Джу за руку и потащил её за собой через весь дом. Эдвард, следовал за нами, ожидая момента, чтобы вмешаться. Я достал ключ от комнаты Сани, из-за картины,висевшей рядом на стене. Отворив дверь, я слегка подтолкнул Джу, и она первой вошла в комнату своего телохранителя.

–Ты же не будешь рыться в его вещах?– жена подошла к тумбе, на которой стояли ее фотографии в разнокалиберных рамках. Джу взяла одну из них, где мы были запечатлены втроём, и нервно протёрла стекло рукавом джемпера.

–Ни в коем разе! Только передам тебе его дневник.

Я откинул подушку с кровати Громова и схватил увесистый блокнот в кожаном переплёте. В сердцах я швырнул его к ногам жены, и из середины вылетело несколько фотографий. Там были снимки, сделанные явно незаметно для модели, покрасневшей тут же, как маков цвет. В комнате повисло неловкое молчание. Эдвард пришел в себя первым. Он собрал фотографии, сунул в дневник, и отдал его Джу.

–Я долго молчал… – тихо начал он.

–Отец, я знаю…

–Роберт,– Эдвард метнул молниеносный взгляд в мою сторону, и я, смолкнув, подошел к окну.Уткнувшись лбом в холодное стекло, я молча сосчитал про себя до десяти.

–Ты много бед наделал своим отъездом. Но я хочу рассказать именно о том случае, благодаря которому ты готов обвинить Джулию в предательстве. Я стал невольным свидетелем одного щекотливого момента и поклялся себе никогда даже не вспоминать о нём. Но, коли уж сие всплыло, то я вынужден свидетельствовать.