порцию через откидное оконце в двери задней комнаты. Дядюшка кликнул его после завтрака и приказал вымыть посуду, и мой шофер повиновался ему с такой прытью, с какой никогда не откликался на мои распоряжения.

— Возвращаюсь к нашему дознанию... — Пайкрофт уже попыхивал только что раскуренной трубкой. — Сон мой прервался оттого, что винт перестал вращаться, а мистер Легатт стал изъясняться крайне неподобающим образом.

— Я... я... — открыл было рот Легатт, держа в одной руке голубое клетчатое полотенце, а в другой — чашку.

— Когда вы понадобитесь нам, мы пошлем за вами, мистер Легатт, — доброжелательно заявил Пайкрофт. — Сейчас ваша главная задача — прибраться на палубе. Снова возвращаясь к нашему дознанию, должен отметить, что вскоре я обнаружил, что мы стоим на пустынной дороге близ Портсдауна, окруженные кустами дрока, и какой-то бойскаут щекочет мне брюхо своей медной палочкой.

«Считайте до десяти», — говорит он мне.

«Да ладно тебе, Бой Джонс, — отвечаю я ему, — считай сам».

После чего я перевалил его через фальшборт и отвесил с десяток шлепков по мягкому месту. Выражениям, к которым он прибег, лежа на животе и пытаясь укусить меня за ногу, позавидовал бы иной армейский унтер-офицер. Закончив экзекуцию, я вышвырнул его на обочину, что стало моей главной политической ошибкой. Мне следовало бы придушить его на месте, потому что он тут же начал сигналить — быстро и верно — в юго-западном направлении. А когда маленькие друзья Би-Пи[64] начинают подавать сигналы, жди беды. Запомните мои слова, авось пригодятся! Через три минуты нас остановили и взяли на абордаж скауты — они запрыгнули нам за спину, уселись на шею и свалились под ноги. Последним, что я услышал от вашего мистера Легатта, когда он был уже окончательно погребен под тяжестью навалившихся на него тел, — это хвала Господу за то, что он догадался закрыть новенькую покраску циновками. Настоящий герой!

— Зато на ней не осталось ни царапины, — заявил Легатт, выплескивая кофейную гущу.

— А Жюль? — поинтересовался я.

— О, Жюль решил, что в стране началась социальная революция, о которой так много говорили, но ему помешал макинтош.

— Это вы велели мне захватить макинтош, — прошептал мне на ухо Легатт.

— Но когда я почти убедил эту мелкую шантрапу в том, что он — французский виконт, направляющийся с визитом к главнокомандующему в Портсмуте, Жюль попытался снять его. Разглядев под ним его униформу, какой-то начинающий Шерлок Холмс из патруля «Розовый глаз», которого приятели называли Эдди, дедуктивным методом вычислил, что я морочу им голову. Этот Эдди заявил, что я пытаюсь незаметно просочиться в Портсмут, так как продался врагу. Вскоре выяснилось, что у местных скаутов как раз началась военно-ролевая игра по оказанию противодействия оппозиционным силам, в которую включились все рода войск. Вдобавок, они так боялись, что захват машины не принесет им десять очков, что даже готовы были снять с нас скальпы. Спасло нас вмешательство судей — те тоже явились поглазеть на нас в одном исподнем — я имею в виду, в кожаных шортах. Хорошенькое было зрелище, нечего сказать!

При этих словах мистер Пайкрофт зажмурился и кивнул сам себе.

— Одним из этих судей, — внезапно объявил он, — оказался мистер Моршед — тот джентльмен, с которым вы уже свели знакомство и поимели свою выгоду, если не ошибаюсь.

— Ага, выходит, флот тоже участвовал в этих игрищах? — спросил я, потому что мне уже доводилось слышать о диких выходках бойскаутов на портсмутской дороге, в которых принимали самое деятельное участие флот, сухопутные войска и весь остальной мир.

— Да, флот тоже оказался замешан в этом деле. Как и я — правда, всего на несколько секунд. Наш мистер Моршед поначалу не узнал меня в меховом пальто, как не заметил и того, что я отчаянно подмигиваю ему из-под ваших автомобильных очков. Но когда этот Эдди поведал ему свою историю, я отдал честь, что в мехах сделать не так-то просто, и заявил, что везу срочную депешу с Севера. Тут мистер Моршед моментально врубился. «Ступайте, и да хранит вас Бог», — молвил он своим подопечным из детского дома Фраттона, все еще стоявшим навытяжку.Когда же они убрались, он негромко обратился ко мне: «Пайкрофт, во имя Гонконга, какого дьявола ты делаешь в этом сером сампане?»

— Сампан? — удивился я.

— Это на глаза ему попались защитные циновки вашего мистера Легатта. Автомобиль и впрямь напоминал сампан, особенно с кормы. При этих словах я, разумеется, бросился ему на грудь, насколько позволяют армейские приличия, и открыл ему душу, присовокупив, что автомобиль принадлежит вам... Вы же помните, что он жует губами, как кролик? Да, он был весьма доволен. «Его автомобиль! — забормотал он себе под нос, забавно шевеля губами. — Я кое-что ему должен за то, что он написал обо мне. Пожалуй, оставлю-ка я этот автомобиль себе».

— Тут ваш мистер Легатт разразился некими воинственными замечаниями насчет того, что он является вашим личным шофером и что ваш автомобиль вверен его заботам. Мистер Моршед метнул на него предостерегающий взгляд. Этого оказалось достаточно. Или я не прав, мистер Легатт?

— Я знал, что, если что-либо должно случиться, это случится обязательно, — ответствовал Легатт. — Так бывает всегда, когда вы находитесь на борту.

— А Жюль? — пожелал узнать я.

— Жюль, так сказать, предавался панике в задраенном отсеке из-за того, что не разумел ни словечка. Мне пришлось представить его как почетного сопровождающего, после чего он тоже был немедленно арестован. А потом мы присели на травку и закурили, пока Эдди с компанией от всей души мешали дорожному движению на портсмутской дороге. Но вскоре их начальство — все как один в коротких штанишках — сошлось на том, что очередные полевые учения преподали молодым людям ценные уроки, и стало подсчитывать очки, как на флотских учебных стрельбах. К каким выводам они пришли, я не слышал, но наш мистер Моршед обратился с прощальным словом к Эдди и его компании, заявив, что они должны были — методом дедукции — вычислить по некоторым признакам,— что я — друг, везущий важные депеши с Севера. Мы оставили их искать эти признаки в «Книге скаутов» и добрались на автомобиле до гостиницы мистера Моршеда в Портсмуте в шесть двадцать