– С убийством Фаины я прав?

– Прав, Саша, прав.

– Тогда слазь с меня, а то так неудобно разговаривать.

Она вернулась на свое место, налила вина.

– «Слазь с меня!» – гнусавя, передразнила она. – Я тебе не нравлюсь?

– У вас что, мать его, семейный обычай – мне этот вопрос задавать?

– Наташка тоже спрашивала? Вот дура!

– Странно, почему тебе можно, а ей нельзя?

– Я спрашиваю, нравлюсь ли тебе как женщина, она наверняка спрашивала, нравится ли она как человек. С понравившейся женщиной можно переспать и уйти с чистой совестью, а с человеком подразумеваются какие-то отношения. С женатым мужчиной отношения могут быть, либо когда он собрался бросить жену и стоит на пороге принятия решения, либо когда ты твердо решила увести его из семьи. Я, как ты видишь, в твою личную жизнь не лезу, а она ни то ни сё и спрашивает непонятно зачем. Ты мне не ответил про Городилова, он что, хотел меня подставить?

– Знаний не хватило про ДНК догадаться. Ваш Городилов кем был? С полосатой палкой на дороге стоял. От того, что твой папаша его сделал прокурором, ума у него не прибавилось, вот и все. Он как был гаишником, так им и остался, только мундир поменял и палку на гвоздь повесил. Расследовать преступления не каждому дано, ибо это не работа, а искусство!

– А Арсен, он же бывший опер? Мог же предупредить, когда обо всем узнал.

– Он вообще-то технарь, волей случая ставший юристом. Создать компьютерный вирус – это одно, а вот из разрозненных кусков сложить целое – это другое, это творчество!

Мои философские выкладки о любви к расследованию преступлений, которые у меня, подвыпившего, могли развиться в часовой монолог, прервал звонок телефона.

Инна замерла. Я не спеша достал телефон и, глядя ей в глаза, ответил:

– Да!

– Фикус, ты где? – спросил резидент.

– У Инны. Она мне рассказывает, как кактусы разводить.

– Выпил, что ли? По голосу чувствуется.

– Есть немного, расслабился. Пропустил сто граммов, лягушатинкой закусываю.

– Как она на вкус? Говорят, курицу чем-то напоминает. Все попробовать хочу, да никак не получается, – сказал он вполне серьезно.

Я покосился на мисочку с отвергнутым деликатесом. Если столь опытный и почтенный человек, как резидент, считает, что это вкусное блюдо, то я зачем отказываюсь?

– Саша, завтра надо встретиться. Часам к десяти ты как, готов будешь?

– Всегда готов! – бодро рапортовал я.

У Инны медленно бледнело лицо. Я прикинул, что если она грохнется в обморок, то при падении головой до стены недостанет. Хорошая у нее квартира, просторная. Падать можно.

– Помнишь, где у теплицы встречались? Найдешь? Я тебе кое-что расскажу, а заодно обговорим детали договора. Девушке передай – амнистия. Москва согласилась. Все, пока!

Я сложил телефон и задумчиво посмотрел на хозяйку. Она вдруг дернула головой, и из носа у нее резко, потоком побежала ярко-алая кровь. Инна схватила стоящую пирамидкой на столе тряпичную салфетку и приложила к лицу. Все равно кровь успела закапать и платье, и грудь. Я взял со стола бутылку водки, подошел к ней и приложил к носу.

– Запрокинь голову, вот так. Сейчас пройдет, Инна, не волнуйся. От напряжения так бывает.

– Ты мне, медику, объясняешь, от чего кровь может носом пойти? – стараясь дышать ртом, сказала она. – Что тебе сказали?

– Амнистия. Москва согласна на обмен. Но, дорогая моя, всеобщий рай и благоденствие наступят только после того, как я решу. Так что, все в твоих руках. Мне-то, Инночка, никто не мешает шепнуть этим простофилям, что с чем надо сравнить. Тогда становится актуальным телефонный справочник. Он вон там лежит.

– Они сами не догадаются?

– Ты пока вне подозрений, это раз. Экспертизу можно самим инициировать и веревку подменить, это два. Мои московские боссы могут дать команду это сделать, это три. Я могу попросить боссов, приведя серьезные доводы, это четыре. К моему мнению прислушаются, это пять. Есть еще шесть, семь, восемь. У меня много чего есть и в ту сторону, и в эту.

– Я пойду переоденусь.

– Я провожу тебя.

– Ты мне не доверяешь? Думаешь, я вернусь с пистолетом? Да у меня его просто нет!

– В замечательном городе Новосибирске у меня проявилось странное влечение – смотреть, как раздеваются девочки, девушки, женщины. Честное слово, до этого такого пристрастия не было.

– Я отношусь к женщинам?

– Ну, не к девочкам же!

– Пошли, извращенец. А Наталья – это девушка? А девочка кто?

– Да так, знаете ли…

– Ты отцовскую любовницу раздел?

– Не надо все воспринимать буквально. Где бы я ее раздевал, не в ГУВД ли? Попросил всех выйти из кабинета и потными руками стал расстегивать на ней одежку? А она бы стояла и вместо того, чтобы завизжать, млела от счастья? Как ты себе вообще это представляешь?

Она кивком головы показала, что с ее стороны имела место глупость. Не отрывая салфетку от лица, она прошла в ванную комнату, размером немного меньше, чем в их особняке, но все равно большую. Там, со вздохом посмотрев на меня, стянула через голову платье и поместила его в корзину для белья, приготовленного в стирку. Окровавленная салфетка отправилась туда же.

– Как фигура? – Она изобразила модельную стойку.

– Нормально. Осталось только умыться.

К столу Инна вернулась одетая в халат, без бриллиантов, колготок и туфель. Оказывается, дома сенаторским дочкам можно ходить и в таком виде, а то я, ориентируясь по Наталье, думал, что они надевают колготки, как только выходят утром из душа, и снимают вечером, входя в него. После вынужденных водных процедур на лице Инны не осталось и следа от косметики. Самое время вернуться к столу для задушевной дружеской беседы.

– Инна, с чем едят лягушачьи лапки?

– Ты серьезно? Обычно вон с тем соусом. Сама-то я никогда не пробовала такую пакость.

Я достал из мисочки лапку, обмакнул в соус, целиком разжевал и проглотил. Костей, если они там и были, совершенно не чувствовалось. В общем, резиденту порекомендую.

– Давай наконец-то поедим, – предложил я.

Она согласно кивнула и стала на правах хозяйки потчевать меня привезенными из ресторана блюдами, которыми был уставлен стол. Если засидимся до утра, то будет чем позавтракать. Все съесть просто невозможно, а охранников она наверняка не подкармливает.

Солнце зашло за горизонт, быстро наступили сумерки. Инна включила настенные светильники, и наш ужин приобрел интимный антураж.

– С чего начать? – спросила она, предложив завершить трапезу кофе с ликером.